Схождение в ад (сборник)

— Какое еще заявление? — сморщился Дробызгалов. — Ты чего? Из тебя кисель сварят… На тебя всех волков спустят… Не ты первый! Молчать будешь и кивать, ясно? А пожалуешься… чего ж? Шеф открестится: не знаю, не ведаю, ложь. Ты что, офицер органов? Так, стукачок. И сам про то ведаешь. Ну, а вякнешь раскрутят на полную катушку. На тебя оперданных — тонны бумаги.

— И… никак ничего?.. — Голос Мордашки дрогнул.

— Главное — мне хана, — сказал Дробызгалов. — Из–за тебя. Провалил, не обеспечил, то–се… Чепе по нашим установкам. Пишу рапорт и — на улицу. Но, в отличие от тебя, барыги, денег у меня — ноль. Могу, конечно, в спекулянты, но тогда — ты еще первые к рзачи не стопчешь, а я уже к тебе в соседи по нарам оформляться приеду… Мне такой роскоши не позволят. Мне только честно прозябать. В дворниках. Такова жизнь, милый друг, как утверждал Ги де Мопассан. — Дробызгалов говорил, сам же наливаясь злобой отчаянием.

— Слушай, а может, заплатим? Шефу твоему, прокурору… а? Договоришься?

Дробызгалов вспомнил прокурора с гладенькими щечками и мерным голосом, замороженные глаза полковника… Хохотнул. А после, едва ли не с ужасом чувствуя, что не в состоянии остановиться, безудержно, с сиплым надрывом рассмеялся…

Мордашка схватил его за горло, сдавил… Дробызгалов вцепился в его руки, а тот душил, душил…

Захрипел Дробызгалов от перепуга, и — отпустила истерика. Аверин отбросил его в кресло.

— Нервы, мент, — сказал безучастно. — Уйми нервы.

— Взятки… они не возьмут. — Дробызгалов с натугой откашлялся. — Такие козлы…

— Ну и делать чего?

— Есть выход, — сказал Дробызгалов. — Они тоже у нас на крючке. Фридмана сейчас они крутят… А раскрутить не могут. А потому крепко на тебя и на меня рассчитывают. За бугор он намылился…

— Знаю. Но при чем я здесь? Или ты?..

— Цепь простая. Фридман — Мордашка. Мордашка — Марина. А Фридман на вывоз ценные бриллианты закупил. На все бабки. Он же у цеховиков в банкирах ходил, там, может, одних долларов на десятки миллионов…

— Не выйдет номер. — Мордашка открыл бар, механически приложился к початой бутылке ликера. — Он все вывезет. И не засечете. Он хитрый какой, знаешь? И с блатными, и с вашими завязан — да так, что особый отдел не подкопается… Мафия! Вывезет! И чистым свалит. К ближайшим родственникам, чинно–благородно, воссоединение семей… Ладно, допустим: узнаю вдруг я, где его брюлики. И чего? Вам их передаю в торжественной обстановке? Да меня же за такой презент вмиг удушат. Не на воле, значит, в тюряге. А коли туда мне путь так и так лежит…

— Слушай, — перебил Дробызгалов, — а… сеструха?

— Вопрос кстати, — кивнул Мордашка. — У них на днях разбор с Фридманом был. Катастрофа. Пронюхал он про сеструху. Плакалась мне вчера. Она же девка с мозгами, любовь закрутила прямо–таки по сценарию фильма для целомудренных деток: чтобы все на уровне воздыханий и невинных поцелуев, а уж половой акт — после свадьбы и титров. Крутила динамо — будь–будь! Ну, Фридман бродил вокруг, облизывался, пылал изнутри… И подарки ей, и брюлики в уши, на пальчики, и виды на Штаты… А тут кто–то и стукнул… Привет! Провал спектакля, занавес стремительно спущен.

— Вот… как, — только–то и произнес Дробызгалов.

— Ага, — подтвердил Мордашка лениво. — А насчет капитальца его она тоже по–моему, интересовалась… Но хрен чего узнала. Только однажды по пьянке шепнул ей, что система у него глухая… Никому не добраться. Думаешь, не ведает он, что его вынюхивают? Ведает. Одна охрана его чего стоит!

— У тебя, если посчитать, не так и густо, не Ротшильд, произнес Дробызгалов невпопад, — у меня круглый ноль, а Маринка тоже не из клана Дукакисов… Так ведь? Я на улицу, ты в зону, а ей по постелям валяться — все наши перспективы. Но, пока мы втроем, мы — сила. Вынем из Фридмана брюлики, сделаем все на уровне, вот и задел. А с заделом… сам понимаешь. Живи и живи. Ты выйдешь и — фьють в другой город, от нас, милицейских, подальше, я подскажу — куда… А Маринка с твердой валютой на руках договорится с каким–нибудь бедным америкашкой, чтобы увез ее. Выкопает немного из–под камня, вот и замужество. А там пара лимонов по минимуму, верь, товарищ! И я могу невесту купить, и ты…

— Болтаешь… — отвернулся Мордашка с раздражением. — Чего ты из него вынешь, из Фридмана, кроме дерьма? Ну, вынул даже… Знаешь, какие разборы начнутся? Тушите свет. От меня и тебя ничего не останется. Слизь кровавая. Никакая ментовка не защитит! Никто не защитит! Ни контора, ни армия! Если в заместители президента только наняться, чтобы за броней и за автоматами жить… Но туда — невпротык. А если и попадешь, тогда фридмановские дела вроде без надобности… хе. Там денег эшелонами прут, причем — без особенного риска.

— Единственный выход, — произнес Дробызгалов тупо.

— Да как, как?! — взвинтился Мордашка. — Проследить: где, чего, и тайно изъять? Не вышло и не выйдет. Прижать его? Попробуй! К нему подойди — шею враз открутят. А если и возьмешь чего, все вместе с процентами и с душой обратно вытряхнут… Он же, помимо прочего, наверняка крупным блатным очень в Америке нужен! Он — их гарант там, база…