Сходняк

Планируя заранее свое исчезновение, он конечно же позаботился о своих домочадцах. Не стал бы он бросать дочку — это факт. Вот тут только была одна нестыковочка: Игнатов не успел спрятать свою секретаршу. Вариант второй: режиссером спектакля был все-таки Сапрыкин — и именно по его команде и с его ведома выкрали Варяга и общак. Ну и, понятное дело, дачников… В пользу обеих версий говорило то обстоятельство, что люди Урусова проворонили Варяга в ресторане на Дмитровском шоссе, а люди Закира проворонили дачу вместе с ее обитателями и содержимым. Причем на обитателей дачи Евгению Николаевичу было наплевать: девчонка-малолетка и баба пенсионного возраста его не интересовали — их даже трахнуть с удовольствием нельзя. А вот этот гребаный тайник интересовал Евгения Николаевича сильно. И у него теперь оставалась единственная возможность нащупать ниточку, которая, в случае удачи, может привести его к тайнику Варяга.

Госпожа Елена Сорокина. Леночка Сорокина, секретарша господина Игнатова. Ее-то Евгений Николаевич Урусов все-таки отловил. Уж эта добыча — его собственная, ею он ни с кем делиться не намерен!

И он использует эту добычу на все сто!

***

Белый «линкольн» Закира Буттаева, как крейсер по морским волнам, плавно плыл по шоссе со скоростью под сто восемьдесят. Закир держал в руке хрустальную рюмку, наполовину наполненную янтарной жидкостью.

Он признавал только дагестанский коньяк — не те жалкие подделки, разливаемые из «виноматериалов» на московских винзаводах, и даже не кизлярские сорта, а истинно благородный напиток, который изготавливали из редчайших виноградных лоз, а затем десятки лет выдерживали в бочках умельцы в его родовом ауле. Этот коньяк разливали в простые темные бутылки и наклеивали на них рукописные этикетки, на которых обозначали только год урожая, время выдержки и год розлива, да еще имя виноградаря.

Сейчас в мини-баре лимузина у Закира стояли две бутылки коньяка урожая 1972 года и соответственно четвертьвековой выдержки. Одну из них он почал только что. Закир отпил глоточек и, закрыв глаза, наслаждался каждой каплей, обжигавшей нежную кожу языка.

Настроение у него было хорошее. Он был доволен, что сумел-таки облапошить хитрого и безжалостного генерала, тем более такого подлого и коварного. Он точно не знал, какие такие политические игры затеяли высокие люди совместно с милицейским генералитетом и какая роль в этих играх отводилась Варягу. Но одно Закир понимал безошибочно: пусть сильные воюют с сильными. Но когда сильный хочет поднять руку на слабого — этого допустить нельзя. Для Закира законы горской чести были, может быть, важнее воровских законов и понятий. Но даже по воровским понятиям дети не могли отвечать за прегрешения отцов…

Он вспомнил, что ему рассказывал как-то один человек в Махачкале про генерала Урусова. Евгений Николаевич — опасный человек. В своем служебном рвении он не признает никаких границ и никаких ограничителей. Все, что нужно и полезно для дела, которому он служит, шло в ход. Для него не существовало разницы между здоровым мужиком и слабой женщиной. Они для генерала Урусова были только «объектами Разработки».

Поэтому Закир не сожалел о том, что он сделал втайне от большого сходняка, фактически нарушив уговор заключенный крупнейшими авторитетами России в отношении Варяга… Ну что ж, главное они получили -Варяга. И общак… Хотя в отношении общака Закир не был так уж уверен, что воры поступили правильно.

Общак должен быть при ворах — это закон. А теперь… Как все будет дальше — один аллах знает.

Лимузин вплыл в ворота и остановился перед большим трехэтажным домом.

Этот особняк в подмосковной Поваровке Закир строил два года. Кучу денег стоил этот дворец, но он не напрасно их потратил: получилось на славу. Покруче, чем дворцы у некоторых дагестанских или грузинских «хозяев жизни».

В сопровождении охранника Лечи, всю дорогу молча просидевшего на переднем сиденье «линкольна», Закир прошел мимо бассейна с фонтаном и взошел по мраморным ступенькам на крыльцо. Застекленная дверь тихо раскрылась, и на пороге появился другой охранник.

— Все спокойно, Беслан? — тихо поинтересовался Закир.

Тот кивнул:

— Да, все тихо.

— Как она?

— Спала. Ела хорошо.

Закир вошел в гигантскую прихожую с высоким стеклянным потолком, сквозь который в помещение струился мягкий дневной свет.

Оказавшись в соседней комнате — это была просторная столовая, — Закир не успел пройти и двух шагов, как ему навстречу бросилась девочка.

— Дядя Закир! Ну что, папа приехал? — закричала она тревожно.

— Нет, Лиза, — серьезно ответил Закир и, приветлив улыбнувшись, присел перед ней на корточки. — Я же тебе объяснял: папа уехал в важную командировку.

Надолго.

— А где Валя? Лена где? — На глазах у девочки покатись слезы. Закир вздохнул:

— Валя завтра сюда приедет. Обещаю. А Лена… — он шнулся. — Наверное, она уехала с твоим папой. Она же работает у него на фирме. Помогает ему, ты сама знать…

— А почему он меня не предупредил?

Закир развел руками.

Лиза внимательно посмотрела в черные глаза под густыми черными бровями и тихо спросила: