Схизис

Однако Кармэйн не бездействовал. Он звал врачей в палату, чтобы не остаться одному. Но все врачи, медсёстры и санитары уже были захвачены Давардами, и никто из них не отзывался. По Инверто постелилось густое молчание. И вот стали доноситься приближающиеся шаги в коридоре. Они были неспешными, уверенными. Я чувствовала нарастающий холод и ужас. Я, как и Кармэйн, поняла, что приближался Давард. Через некоторое время у дверей в палату показалось тело Кармэйна. Глаза его хищно поблёскивали, а кожа была пугающе бледной и безжизненной. Кармэйн, управляющий телом Мёрфи, заранее лёг на кровать и претворился спящим. Через узкую едва заметную щель в глазах мы видели, как Лжекармэйн входит в палату и с ножом в руке приближается к нам. Он медленно, но уверенно забирается на кровать, садится на нас с Кармэйном и заносит руку с ножом кверху. Прежде чем она опускается, Кармэйн открывает глаза, и поднимает руку с твёрдым карандашом, остро заточенным зубами и быстро вонзает его в глаз Лжекармэйна. Нож выпадает из руки твари, и она с воплем скатывается на пол. Кармэйн, не теряя времени (Давард мог снова вернуться в оболочку Мёрфи) поднимает нож и наносит один за другим удары ножом по своему родному телу (в котором находился Давард). Далее случилось нечто ужасное: истекающий кровью Лжекармэйн с несовместимыми с жизнью ранами вскакивает с полу и начинает изрыгать кровяную массу со рта. В какой-то момент углы рта его трескаются, расходятся и рвутся, а из глотки вылезает нечто, разрывая ткани на своём пути. Тварь, совсем похожая на то, что вылезло из «красного буйвола» по преданиям «Мифов Лавбери». Сквозь кровь и слизь, покрывающие тварь, проглядывали её костлявый хребет, щупальца и рыбьи глаза. Я не знаю, откуда у Кармэйна набралось столько смелости, но он не то чтобы не отвернулся, он накинулся с ножом на эту тварь. Он вонзил остриё ножа прямо в грудь этого чудовища, вылезшего из Лжекармэйна. Тварь сразу развалилась, а её останки растеклись кровью по полу. В это же мгновение отовсюду послышались вопли страдания. Кармэйн захватил свою последнюю записку, спрятал её в карман и выбежал в коридор, где нашему взору предстала ещё более жуткая картина: резидент, медсестра на посту, пациенты в палатах – все изрыгали что-то похожее на ту тварь, что вылезла из Лжекармэйна. Незрелые отростки Даварда растекались в лужи крови сразу после выхода из чрева хозяев. Смерть Даварда несла смерть всем его потомкам. Они распадались, но, к сожалению, тела, из которых они выбирались, не выдерживали такого процесса и гибли. Вот, почему все погибли в ту ночь в Инверто.