Схаас

Мгновение Джок стоял, недоверчиво глядя на соперника, потом выронил Цепенящее Жало и упал на колено. Джон потянулся, чтобы оттолкнуть ногой в сторону черный меч, как вдруг справа раздался дикий рык, мало чем отличающийся от него оклик Гарри и отвратительный скрежет. Обернувшись, он увидел, что волчец стоит на задних лапах, пытаясь передними достать Гарри, а зубами вцепившись в его меч так, что летели искры. По-видимому, зверюга напала на Джона, но великан успел остановить ее ударом клинка в пасть.

Однако стальные челюсти вцепились в оружейную сталь мертвой хваткой. Возможно, волчец умел таким образом вырывать ятаганы из орочьих лап. Меч грозил сломаться в любой момент, и, видя это, Гарри напряг мускулы, заставляя чудовище подняться на задние лапы. Изабелла, не медля ни секунды, вогнала второй меч Света в грудь волчеца, пронзив сердце. Адская тварь рухнула, судорожно молотя лапами по земле и кусая траву, но быстро затихла.

Джон обернулся к Джоку.

Тот тоже затихал. Лежал на боку и шарил рукой в поисках рукояти Душеглота. Молодой граф выполнил свое намерение и отбросил клинок, а свой вложил в ножны, после чего присел рядом с поверженным врагом.

— Дай, — потребовал Джок хриплым шепотом. В горле у него клокотнуло, с губ скатилась по щеке ниточка крови.

— Нет. Наслышан я про эту вещь. Не дам. Лучше попрощаемся как люди. Ты хорошо сражался…

— Ты… ни …рта не п…аешь… — Джок кашлянул, лицо его исказилось болью. Он сглотнул и произнес более внятно: — Ни черта ты не смыслишь, юродивый. Не мы дрались, а наши мечи. Это… никогда не …ончится…

— Это кончилось давным-давно. Может, я и не знаю всего, но я понял самое главное.

— …оди прочь. Пусть… она подойдет.

Джон подумал было об Изабелле, но глаза Длинного Лука обратились в другую сторону. Посмотрев туда, он увидел, что на сцене присутствует еще одна фигура, хрупкая черноволосая девушка с резко обозначившимися чертами бледного и, наверное, очень красивого лица.

Он сразу понял, что перед ним та самая Истер.

Издав какой-то полувскрик-полустон, она оттолкнулась от дерева, из-за которого наблюдала исход поединка, и, спотыкаясь, добрела до Джока. Молодой граф отошел к друзьям, но ясно расслышал:

— Ты опоздала.

Голос Длинного Лука был на удивление чистым, словно и не он захлебывался собственной кровью. И все же было видно, что последние силы оставляют его.

— Прости, — прошептала Истер, гладя его по щеке, — Джок…

— Не плачь, — попытался улыбнуться он, добившись лишь того, что новая порция крови выплеснулась на щеку. — У тебя… все впереди.

— У нас! — со святой убежденностью воскликнула Истер. — Я могу, я… ничто еще не кончилось, Джок, милый…

— Хорошо, — сказал Джок Длинный Лук и умер.

У Истер перехватило дыхание. Она порывисто прижалась губами к окровавленным губам возлюбленного, точно надеялась вдохнуть в него жизнь, потом прижалась лбом к его лбу и замерла.

— Что будем делать? — тихо спросил Гарри.

— Отведем в замок, — предложила Изабелла. — Пусть сэр Томас решает, как с ней поступить. Ах нет, что я такое говорю. Оставим ее. У нас еще есть дела.

— Она опасна, — без особого рвения возразил Гарри.

— Ну что ж… Но не бороться же с ней сейчас. А ты что скажешь, Джон?

— Думаю, ты права. Но надо забрать доспехи Рота. Их необходимо вывести из игры.

— Делайте что хотите, только оставьте меня в покое! — глухо крикнула Истер, не поднимая головы. Я для вас уже неопасна, на доспехи никто не позарится. А теперь убирайтесь! Оставьте меня.

— Оставьте ее, — послышался рядом знакомый голос.

Аннагаир был еле виден в свете полдня. Не полупрозрачен, а словно слегка намечен в воздухе, как незавершенный эскиз. Однако, присмотревшись, можно было разглядеть все тот же благородный облик эльфа, все те же детали одеяния и все то же, ничуть не изменившее ему выражение глаз.

Истер приподнялась и посмотрела на него.

— Ангир? Жив? Странно…

— Ничего странного, — возразил эльф, — Ты бы убила любого, но не меня. Ведь не могла же ты нанести удар по самой себе. Мы с тобой давно уже — части друг друга, Кора. Ты мое бессмертие, ты моя жизнь. И я не умру, пока живешь ты.

— Я говорила, не называй меня так, — сказала Истер и вновь склонилась над телом Джока.

— Почему ты избегаешь правды? Почему отвергаешь Судьбу, в необоримости которой убеждалась уже много раз? — Шагнув к девушке, эльф положил руку ей на плечо, и она не оттолкнула руки. — Бедная Истер не может быть счастлива, ибо ее нет. Истер — это только шаг между старой Корой и Корою обновленной. В тебе душа Коры, и жить должна Кора, а не Истер. Ведь Истер никто. Сама Судьба не позволит Истер быть кем-то. Зато Коринна — это та, чей путь обязательно должен завершиться. Не в упрек тебе говорю, но знай: пришелец из грядущего действительно понял самое главное. Он научился хоронить то, что мертво, и ценить то, что живо. Поэтому и победил. Отзовись же, Коринна, прими Судьбу и стань сама собой…

Истер вздохнула и подняла голову: