Скелеты в шкафу истории

Но хитроумные коммерсанты рассчитали правильно. Короли, неожиданно и без особых собственных усилий получившие в своё распоряжение новенькие полновесные монеты, с радостью обнаружили: монеты эти повсеместно столь популярны, что из расширения сферы их обращения и соответствующего перенаправления финансовых потоков можно извлечь немалый доход. Исконное право суверена на чеканку собственных денег оказалось при грамотном применении весьма выгодным даже без трюков, за которые в ту пору несуверенным гражданам обычно заливали глотку расплавом из обработанных ими монет.

Правда, нидерландские расчёты оказались несколько занижены. Полноценные стандартные деньги оказались нужны всему миру. Британские шиллинги и фунты прокладывали дорогу британским купцам, британским морякам, британским пехотинцам… Довольно скоро финансовая мощь маленького острова стала опорой его военной и колониальной мощи. На ней и воздвиглось могучее здание новой империи, оттеснившей на задний план те самые Нидерланды, которые заложили в основание этого здания первый камень.

Твёрдостью фунта стёрлингов[37] была обеспечена твёрдость британского штыка. А заодно и изобилие союзников, готовых обменять на звонкую монету кровь своих солдат[38]. Поэтому ни с одним противником (кроме разве что тех же Нидерландов) Британия не воевала в одиночку.

Прекрасно сознавая, на чём держится её могущество, империя расходовала немалую часть доходов не на роскошь правителей и даже не на подкормку подданных метрополии, а на поддержание стабильности своей валюты. Банк Англии по закону обязан был гарантировать размен на звонкую монету практически всех своих обязательств[39]. И фунт оставался желанным гостем – и суровым хозяином – в любом уголке Земли.

Золотой стандарт

Могущество фунта не поколебалось даже в ту – увы, довольно краткую – эпоху, когда открытие громадных месторождений золота в Калифорнии, Австралии, Южной Африке, Сибири и – уже в самом конце XIX века – на Аляске позволило сделать золото не просто главным стратегическим финансовым резервом, а основой массового денежного обращения[40]. Дело в том, что в ту пору за фунтом уже стояли не только крупнейшие в мире запасы драгоценных металлов. Куда важнее к тому времени было изобилие промышленных изделий, производившихся «мастерской мира», и колониальных товаров, стекавшихся в метрополию со всех концов империи, над которой не заходило солнце. Любой обладатель фунта мог почерпнуть что-нибудь из этого потока изобилия.

Обладателю же рубля, марки или доллара пришлось бы для этого так или иначе обращаться к посредникам или хотя бы к старинным монетным весам.

Положение несколько упростилось, когда золотое содержание всех основных валют устоялось в сравнительно простых соотношениях[41], а всемирное доверие завоевали многие государственные и крупнейшие частные банки. Но на большей части мира предпочтительной валютой оставался фунт. Не только по традиции, но и потому, что сопричастность к крупнейшей глобальной экономической структуре всегда удобна и выгодна.

Но всё же при новых условиях, когда золотой стандарт стал всеобщим, выгода от твёрдости валюты оказалась не столь бесспорна, как выгода от развития экономики в целом. Поэтому, когда началась Первая мировая война, великие державы с лёгким сердцем отказались от размена своих банкнот на металлы[42] в надежде оплатить военные расходы самым простым для правительств – инфляционным – налогом. Эпоха государственного фальшивомонетничества, вроде бы напрочь забытая, вернулась.

Впрочем, некоторое обоснование этому было. Золото требовалось для закупки всего необходимого для войны в странах, напрямую в неё не вовлечённых – прежде всего США (до конца 1916-го) и Латинской Америке[43].

Потребность в конвертируемых ценностях возросла настолько, что, например, в Германии постоянно велась кампания по сдаче государству ювелирных изделий. Размен банкнот на золото внутри страны был, мягко говоря, непатриотичен.

Тем не менее после войны золотой стандарт восстановился. Кое-где – после тяжелейшей инфляции, порою – скажем, в СССР и Германии – исчислявшейся десятками процентов в день. Кое-где – например, в Великобритании – практически сразу: победители компенсировали немалую долю своих военных расходов из кармана побеждённых.

Окончательно похоронила золотой стандарт Великая депрессия. Формально он сохранялся – правда, после девальваций (например, в США тройская[44] унция – 31.118 грамма – золота по решению президента (1933–1945) Фрэнклина Делано Рузвелта (1882–1945) подорожала с $16 до $35). Но фактически обменять банкноты на золото было крайне сложно (тот же Рузвелт запретил гражданам США владеть золотом в любом виде, кроме ювелирных изделий[45]). Без особых проблем получали звонкий металл только иностранные банки.