Скелет в шкафу

— Я не уверена, — медленно начала она. — Мистер Келлард испуган, в этом нет сомнения, но я не знаю, оттого ли, что он убил Октавию или строил насчет нее какие-то грязные планы. Однако его жене доставляет удовольствие намекать мистеру Келларду, что он на подозрении, возможно, поэтому он и напуган. Она… — Эстер запнулась, не решаясь употребить слово, показавшееся ей мелодраматичным, но другого слова не нашла. — Она его мучает. Разумеется, — добавила Эстер торопливо, — я не знаю, как миссис Келлард поведет себя, если ее мужу в самом деле будет предъявлено обвинение. Возможно, сейчас она просто мстит ему за какую-то семейную ссору, а потом будет защищать до последнего.

— Думаете, она его действительно подозревает?

Монк стоял у камина, засунув руки в карманы. Лицо у него было серьезное и сосредоточенное.

Эстер и сама не раз размышляла над этим, поэтому ответ сразу сорвался с ее губ:

— Я убеждена, что она его нисколько не боится. Отношения между ними весьма натянутые, и именно мистер Келлард побаивается своей жены, но имеет ли это отношение к убийству Октавии, я не знаю.

Эстер глубоко вздохнула.

— Ему, должно быть, весьма тяжело живется в доме тестя, которому надо подчиняться во всем и во всем его ублажать. А сэр Бэзил, насколько я понимаю, держит весь дом в трепете и почтении.

Она присела на подлокотник одного из кресел — поза, которая бы привела в ярость миссис Уиллис. Мало того, что это совершенно не женственно, — можно еще и кресло повредить!

— О мистере Тереке и миссис Сандеман я пока мало что могу сказать. Она ведет довольно бурную жизнь, и возможно, я возвожу на нее напраслину, но, по-моему, она пьет. На войне я научилась различать признаки алкоголизма у самых, казалось бы, не склонных к этому людей. Вчера она, например, с утра маялась головной болью, но опять же, судя по симптомам, это была не просто головная боль. Но я могу и ошибаться. Я встретила ее всего раз на лестнице, когда поднималась к леди Мюидор.

Монк улыбнулся.

— А что вы можете сказать о самой леди Мюидор?

Лицо у Эстер сразу стало очень серьезным.

— Думаю, она сильно напугана. Она знает или подозревает что-то настолько страшное, что не осмеливается ничего предпринять и в то же время не может об этом не думать…

— О том, что Октавию убил Майлз Келлард? — спросил Монк, делая шаг вперед. — Эстер, будьте осторожны! — Он взял ее руку и стиснул с такой силой, что Эстер почувствовала боль. — Смотрите и слушайте при любой возможности, но не вздумайте никого ни о чем расспрашивать! Вы меня слышите?

Она отступила и высвободила руку.

— Конечно, слышу. Вы обратились ко мне за помощью — вот я и помогаю. Я никого ни о чем не собираюсь расспрашивать. Мне бы, во-первых, не ответили, а во-вторых, сочли бы дерзкой и чересчур любознательной особой. Я ведь здесь на положении прислуги.

— Кстати, насчет слуг, — Монк по-прежнему стоял прямо перед ней. — Будьте крайне осторожны, общаясь с мужчинами, особенно с лакеями. Весьма возможно, что один из них питал насчет Октавии беспочвенные надежды, которые она сама нечаянно в нем пробудила… — Он пожал плечами. — А может быть, и умышленно. Затем, утомленная его домогательствами…

— Боже правый! Да вы совсем как мистер Келлард! — воскликнула Эстер. — Тот тоже готов представить Октавию чуть ли не публичной девкой.

— Это всего-навсего версия! — процедил Монк. — И не повышайте голос. Вполне возможно, что кто-нибудь сейчас пытается нас подслушать. Ваша спальня запирается на ключ?

— Нет.

— Тогда засуньте ножку стула за дверную ручку и закрывайтесь на ночь хотя бы так.

— Я не думаю…

Но тут Эстер вспомнила, что Октавия Хэслетт была убита именно в собственной спальне посреди ночи, и почувствовала легкий озноб.

— Этот человек находится в доме! — повторил Монк, глядя ей в глаза.

— Да, — кивнула она. — Да, я знаю. Мы все об этом знаем — вот что ужасно.

Глава 6

После беседы с Монком Эстер особенно остро почувствовала всю серьезность происходящего. Она вспомнила, что особняк на Куин-Энн-стрит — далеко не обычный дом, что разногласия, размолвки и житейские ссоры, без которых не обходится ни одна семья, совсем недавно достигли здесь такого накала, что привели к зверскому и предательскому убийству. Кто-то, с кем она ежедневно завтракала и обедала за одним столом или кого постоянно встречала на лестнице, среди ночи нанес Октавии удар ножом и оставил истекать кровью.

Чувствуя легкое головокружение, Эстер вернулась к дверям спальни леди Беатрис и постучала. Ее подопечная стояла у окна, глядя на опустевший сад, где помощник садовника сгребал опавшую листву и выдергивал остатки сорняков на клумбе с поздними астрами. Артур с растрепанными ветром волосами помогал ему со всей серьезностью десятилетнего мальчугана. Когда Эстер вошла, леди Беатрис повернула к ней бледное лицо. Взгляд ее больших глаз был встревоженным.

— Вы кажетесь подавленной, — сказала она и прошла к туалетному столику, но не села, словно чего-то опасаясь. — Зачем полиции понадобилось вас беспокоить? Вас же еще не было здесь, когда… когда убили Тави.