Скелет (ЛП)

После того, как я снимаю брюки, я опускаюсь на ее спящее тело и вдыхаю ее запах, просто чтобы пробудить голод, прежде чем впиться зубами в мясистую выпуклость внизу ее груди. Мои пальцы ищут теплую щелочку ее киски, языком облизываю ее сосок. Погружая два пальца внутрь, я стону от мягкой податливости ее плоти, без всякого сопротивления. Ее скользкое возбуждение покрывает мои пальцы, когда я погружаюсь глубже.

Она не двигается, пока я вхожу и выхожу, становясь все более диким, пока она впитывает мои пальцы. Потребность трахнуть ее с беспощадной развратностью сковывает каждый мускул вдоль моего позвоночника. Мои зубы находят опору в нежном месте между ее шеей и плечом, где я впитываю вкус ее кожи, мой язык скользит вдоль ее ключицы.

Я вынимаю свои пальцы из ее горячей маленькой киски и выгибаюсь дугой над ее распростертым телом. Сильная дрожь пробегает по моим мышцам, когда я провожу скользкой подушечкой пальца по ее бесцветным губам.

Болезненное желание наконец-то расслабиться и снять с нее все слои, охватывает меня яростной, неукротимой потребностью, и, прежде чем я успеваю обуздать желание, я протягиваю руку через стеллаж и беру мягкую угольную палочку.

Свободной рукой держась за холодный поручень каталки, я приподнимаюсь и приставляю палочку к нижней части ее таза. Я начинаю с обрисовки ее бедер, используя промежуток между лобком, чтобы точно очертить поясничные позвонки.

На грудину я надавливаю и провожу мягким кончиком вверх, пока не добираюсь до толстого манубрия, где смягчаю линии. Разветвляясь, я очерчиваю контур каждого ребра вдоль клетки. Затем обвожу ключицы, оставляя напоследок изгиб шеи, запрокидываю ее голову назад и не торопясь растушевываю нижнюю челюсть. Мое сердце бешено колотится, а член пульсирует, когда я очерчиваю контур ее подъязычной кости при воспоминании о своих прикосновениях.

Я поднимаюсь и окидываю взглядом ее прекрасное тело, силуэт ее скелета лишь смутно очерчен на коже — четкость отсутствует, аккуратность тоже, но глубина и размер настолько точны, что я превращаюсь в хищного зверя.

Я прижимаю ладонь к ложбинке ее живота и погружаю головку своего члена в ее скользкий вход, зачарованно наблюдая, как ее сладкая киска проглатывает каждую ступеньку. Я опускаюсь ровно настолько, чтобы насладиться восхитительным вкусом ее рта, делаю глубокий вдох между ее приоткрытыми губами, вдыхая в свои легкие.

Явное желание разорвать ее плотные стенки своим усеянным шипами членом — это демон, терзающий мои внутренности — ощущение, как титан ударяется о кости, и вибрация рикошетом проходит через мой член, когда я скребу по ее скелету.

Эта извращенная любовь, взращенная в темноте, принадлежит только нам.

Вид ее обнаженных костей — такая божественная пытка, что я едва сдерживаюсь, когда вонзаюсь в нее с животной яростью. Я провожу рукой по ее тазу, размазывая уголь, обхватываю руками ее бедра и вонзаюсь в нее с низменным, плотским желанием.

Я мог сломать ее. Моя кукла такая хрупкая, что я могу разбить ее вдребезги. Рычание вырывается из глубины моего горла.

— Чертовски идеально, Лилль Мейер. Я хочу трахнуть тебя так жестоко, чтобы вывернуть наизнанку.

Я не тот, кто все контролирует. Я принадлежу ей. Каждым нейроном моего существа, каждой клеточкой, проходящей через мой костный мозг, она доминирует надо мной, а я просто порочный монстр, подчиняющийся ее командам.

Ее тело направляет мой следующий шаг, и я охотно подчиняюсь, давая моей маленькой жрице именно то, чего она жаждет. Я медленно выхожу из нее и собираю ее влагу своими скользкими пальцами, чтобы смазать тугое колечко ее попки.

Я провожу ладонью вниз по своему члену, обмазываясь ее соками, затем толкаюсь в маленькую дырочку, проталкиваясь до самого основания члена, чувствую, как ее анал рефлекторно сжимается вокруг меня.

— Черт возьми, — я падаю на нее, моя рука погружается в ее холодные волосы, в которые я вплетаю пальцы, прогибая ее тело под своим, прижимая ее ближе. — Я возьму твою сладкую, идеальную попку, и ты будешь чувствовать каждый болезненный толчок, пока не откроешь свои прекрасные глаза.

Я трахаю ее жестко, с беспощадной потребностью, отдаваясь внутреннему дьяволу, который жаждет поглотить ее. С каждым неосторожным толчком ее попка сжимается вокруг моего члена, подводя меня прямо к гребаному краю.

При введенной дозировке период полувыведения седативного средства составляет сорок пять минут, и я уже чувствую, как крепнут ее мышцы, слышу, как учащается ее дыхание. Ее веки подергиваются, и вид того, как она пробуждается ото сна, лишает меня блядского рассудка.

— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, Кайри, — шепчу я ей на ухо. Опускаясь бедрами между теплой вершиной ее мягких бедер, я врываюсь в ее попку, обезумевший, дикий. — Открой свои гребаные глаза, Лилль Мейер.

Она резко выдыхает, ее глаза распахиваются, кристально-голубой цвет захватывает неистовую мышцу у меня в груди. Рычание вырывается наружу, и когда ее прелестный ротик приоткрывается, чтобы издать стон, я накрываю ее губы своими, поглощая этот сладкий звук.