Скелет из пробирки

– Тогда, естественно, начнутся выплаты, – вздохнула Ираида Алексеевна, – только Горнгольц был таким жутким местом, что в живых остались единицы. Там ставили медицинские эксперименты на людях.

Я кивнула.

– К нам за последние годы обратился лишь один человек, – продолжала Ираида Алексеевна, – очень, честно говоря, было его жаль. Показывал номер на руке, протез. Ему немцы ногу отняли. Но сделать-то ничего нельзя. Ну, предположим, я отправлю его документы, так в Германии мигом бумаги завернут – немцы жуткие бюрократы.

– Не помните, как звали этого человека?

– А зачем вам? – удивилась Ираида Алексеевна.

– Хочу сделать с ним интервью, – ответила я, – наши дети должны знать, что представлял собой фашизм, а то кое-кто из школьников начал считать Гитлера чуть ли не героической личностью, хотевшей освободить мир от чумы коммунизма.

– Да уж, – покачала головой Ираида Алексеевна, – в учебниках сейчас такие глупости пишут! Очень правильная мысль пришла вам в голову. Вот на днях я решила помочь внуку сделать уроки…

Продолжая возмущаться школьными пособиями, она крутанулась в кресле, вытащила с полки тонюсенькую папочку и открыла ее. Внутри лежал всего один листочек.

– Пишите. Ладожский Герман Наумович, улица Викторенко, дом сто семьдесят девять.

– Он еврей? – удивилась я. Ираида Алексеевна пожала плечами.

– Нас национальность не волнует, хоть эскимос. Если бумаги в порядке, деньги выплатят.

– Вы меня не так поняли. Каким образом он мог выжить в лагере? Ведь фашисты убивали евреев сразу.

– Понятия не имею, – пробормотала Ираида Алексеевна, – ухитрился как-то, а может, ему просто повезло.

Глава 27

Желание побыстрее узнать правду заставило меня опрометью кинуться по указанному адресу. Телефона Германа Наумовича у Ираиды Алексеевны не было, старик обращался в комитет год тому назад. Двенадцать месяцев – очень большой срок для пожилого человека, вполне вероятно, что Ладожского уже нет в живых. Но я летела на улицу Викторенко как на крыльях. Сейчас, когда я в двух шагах от разгадки, судьба не может быть со мной жестока! Господи, сделай так, чтобы Герман Наумович сейчас в полном здравии смотрел телевизор!

Чем ближе я подбегала к нужному дому, тем сильней колотилось сердце, и оно чуть не выпрыгнуло из груди, когда я увидела совершенно неприметную пятиэтажку из красного кирпича.

На трясущихся ногах я добралась до последнего этажа, надавила на звонок, услышала тихое пощелкивание и испытала горькое разочарование. На пороге возник мужчина, едва достигший шестидесятилетия. На хозяине был спортивный костюм, и ног у него оказалось две. Седина едва тронула волосы мужика, а может, она была просто плохо заметна на соломенно-желтой шевелюре. Голубые глаза смотрели приветливо.

– Вы к кому? – голосом, лишенным старческого дребезжания, спросил он и склонил голову к левому плечу.

– Германа Наумовича Ладожского можно увидеть? – мрачно спросила я, в ответ ожидая услышать: «А он скончался».

Но мужчина неожиданно улыбнулся, обнажив белые крепкие зубы, и заявил:

– Такая красавица, и ко мне! Не верю своему счастью! Его глаза взором опытного ловеласа ощупали мою фигуру. Я растерялась и сморозила глупость:

– Но у вас должна быть только одна нога!

– Так вы представитель ВТЭК? – хмыкнул Герман Наумович. – Пришли посмотреть, не отросла ли у меня конечность? Душенька, я понимаю, конечно, что инвалиды должны проходить освидетельствование, государство не может платить всем повышенную пенсию и давать льготы, от туберкулеза или онкологии можно вылечиться, но, согласитесь, это же глупо, осматривать того, у кого нет ноги! Да не вырастет она никогда!

Быстрым движением Ладожский задрал брючину, и я увидела протез с ремнями, обхватывающими культю.

– Убедились? – прищурился Герман Наумович. – Ай-яй-яй! Зря не верите дедушке!

– Ну, на дедушку вы мало похожи, – засмеялась я. Герман Наумович приосанился.

– Это точно! А все почему? Ответ прост – люди моего возраста проводят большую часть времени у врачей, пьют горстями таблетки и надеются, что они вернут молодость. А я категорический противник всех медицинских препаратов и предпочитаю в свободное время заниматься спортом: бегать вокруг дома, зимой кататься на лыжах, летом на велосипеде. И вот результат! Хоть сейчас на Олимпийские игры. Но кто вы, прелестная незнакомка?

– Разрешите представиться: Виола Тараканова, журналистка, мне поручено взять у вас интервью, а еще могу обрадовать вас радостной вестью.

– Какой? – удивился Герман Наумович.

– Обнаружен архив Горнгольца, правда, частично, но надеюсь, теперь вы сумеете найти все необходимые для получения компенсации документы. Боюсь только, не сразу, он лежит в хранилище «Подлинные документы», но пока о нем никто не знает.

– И правда, отличная новость! – воскликнул Герман Наумович. – Деньги никогда не бывают лишними! Но почему вдруг ваше издание решило обратить на меня внимание? Я самый обычный человек, абсолютно ничем не примечательный – не писатель, не актер, не политик, просто скромный химик.

– Можно мне войти?