Скелет из пробирки

Я пришла в ужас. Господи, да несчастному животному два часа до смерти осталось! Оказывается, наша Дюшенька одной ногой, то бишь лапой, на том свете, а глупые хозяева радуются, что им досталась небрехливая собачка!

– Что же делать? – зашмыгала носом Кристина.

– Не расстраивайся, – приободрил девочку Люсик, – двадцать-тридцать сеансов массажа – и ее не узнать будет. Да прямо сейчас, после первой процедуры, мигом заметите резкое улучшение. Ну-ка, начнем.

Он быстро привязал слабо сопротивляющуюся Дюшу к столу, потер руки, потом резко ущипнул собачку за жирную спинку. Дюшка вздрогнула.

– Отлично, – крякнул Люсик, – вижу поле деятельности. Итак, пощипывания, поглаживания, поколачивания.

Его маленькие, толстенькие, короткопалые ручки порхали над мохнатым телом. Затем Люсик схватил Дюшу за хвост и начал накручивать его в разные стороны.

«Р-р-р…» – донеслось со стола.

– Вот видите! – констатировал массажист. – Речевой центр потихоньку освобождается. А вот и наша грыжа.

Он с силой ткнул Дюше большим пальцем куда-то под ребра.

«Гав, гав!» – завопила собака.

– Отличненько, – Люсик пришел в полный восторг, – теперь следует сделать прогревание, но прежде легкое краваццо с тальком.

Я не успела поинтересоваться, что такое загадочное краваццо, как Люсик выхватил картонную тубу и вмиг покрыл собаку ровным слоем детской присыпки. Дюшенция принялась чихать, словно обезумевшая.

– Вот, слышите! – ликовал массажист, стуча по несчастной Дюше предметом, больше всего похожим на молоток для отбивания мяса. – Гайморит рассасывается. Великое дело – мануальная терапия! Эффект моментальный.

Облако дисперсной пудры летало по гостиной, у меня в носу тоже засвербило, может, сама болею гайморитом и не знаю об этом?

– По-моему, ей плохо, – прошептала Томочка и чихнула.

– Выздоровление всегда проходит через боль и страдания, – парировал Люсик, – теперь глубокое прогревание с ароматерапией. Несите большое полотенце.

Пока Кристина носилась в ванную, доктор обмазал Дюшу с головы до пят чем-то жирным, тягучим, добытым из белой пластиковой бутылочки.

– Замечательно, – заявил он, увидав махровую простыню. В ту же секунду он накрыл Дюшку и включил лампу синего света, прикрепленную к краю стола.

Бедная собака вывалила наружу розовый язык и задышала, как марафонец, добежавший до конца дистанции.

– Надо, чтобы до костей пробрало, – пояснил Люсик, – подождем минут пять для полноты эффекта. А я пока иголочки приготовлю.

– Вы ей будете уколы делать? – робко поинтересовалась Томочка.

– Никаких лекарств, – отрезал Люсик, – химия нарушает метаболизм, только ручное воздействие. Все, дошло до капилляров! Теперь точку фуншу!

С этими словами Люсик ловко воткнул в скользкую от масла собачью шкурку иголку.

«У-у-у…» – взвыла Дюша.

– А ты как хотела, – покачал головой Люсик, – следующая точка кунь-лунь, затем сяо-мяо.

Последнее название показалось мне немного странным, но тут Люсик, хищно воскликнув:

– И последнее! Точка жизни фуа-гра! – навалившись на собаку, сжал ее с боков.

Дюша всхлипнула, разинула пасть, икнула…

– Ой, мамочка! – восхитилась Кристина. – Вы выдавили из нее весь завтрак! Ага, так вот кто слопал мою шоколадку! Дюша, ты наглая воровка!

Но собака не реагировала на внешние раздражители.

– Пусть полежит пару секунд, отдохнет. – Люсик вытер со лба пот.

– Массаж можно делать только собакам? – спросила я, с тревогой поглядывая на Дюшу, которая ничем не напоминала живой организм. Скорей уж сдувшуюся шкуру одного двортерьера.

– Конечно, нет, – стал вещать Люсик, собирая банки и флаконы, – у меня полно клиентов: кошки, хомяки, крысы, вараны, змеи, мыши…

– А птички? – полюбопытствовала Кристя.

– Вот с ними трудней, – крякнул Люсик, – совершенно особая авторская методика, уникальная! И такой массаж немного дороже. Если один сеанс с собакой стоит сущую ерунду, всего триста баксов, то за попугайчика надо отдать пятьсот!

Триста долларов?! А еще он говорил, что Дюше нужно провести двадцать-тридцать сеансов! Это же получается совершенно невероятная сумма!

– И люди вам платят? – вырвалось у меня.

– Ариночка, – снисходительно заметил Люсик, – я не успеваю отбиваться от клиентов. Ладно, спускаем вашу красавицу на пол.

Оказавшись на паркете, Дюша попыталась сгрести лапы вместе. Это простое действие удалось ей с третьей попытки. Потом она потрясла мордой и, разбрызгивая капли липкого масла, с оглушительным лаем кинулась на мучителя.

– Держите ее! – завопил Люсик.

Мы бросились к собаке, но та, всегда спокойная и приветливая, словно озверела. Она скалила зубы и безостановочно рычала.

– Не отпускайте ее, – визжал Люсик, забираясь на подоконник.

Мы пытались удержать Дюшу, но та, скользкая, как кусок мыла, выворачивалась из рук. Наконец Томочка догадалась набросить на нее сдернутое со столика полотенце. Потом они с Кристиной потащили спеленутый сверток в ванную.

– Точку сяо-мяо надо было сильней прижать, – покачал головой Люсик, – побоялся сразу на полную мощь воздействовать! Ну ничего, через тридцать сеансов…

Я набрала полную грудь воздуха и решительно прервала его:

– Извините, мы не можем провести целый курс.