Сказы и байки Жигулей

Кто верил в такое чудо, а кто и нет, разные ведь люди бывают. Иные не верят даже, что их родная мать родила: на инкубатор пальцем показывают. Чем спорить с такими вот людьми, не лучше ли рассказать о греющемся камне историю?

Раз барин мимо подгорской церкви проезжал, с медным величием в осанке. Вылез он из кареты и давай вышучивать стоявших возле камня мужиков. Вы де, молвы ради, уголья под него суёте!

На слова такие лягательные не посмели ответить мужики. А вот камень – посмел. Ткнул его барин ногою, да как закричит: горю! горю! Скинул с себя костюм английский, хлебовитым телом забелел. Бегает вокруг церкви, как полоумный, умоляет его спасти.

Мужики верное дело барину посоветовали: у камня прощенья попросить. Упал барин перед ним на колени, слезу обильную пустил. И простил его камень великодушно, жар свой невидимый забрал… Вот, сказывают, какие истории вокруг того камня творились!

А куда, спрашиваете вы, камень тот греющийся подевался? Да в Каменное озеро скатился, в птицу-лебедя превратился, на ветку старого осокоря взлетел, а выше – не захотел! А если правду молвить, попадья тот камень со света сжила. Верующая была баба, а без понятия. Повадилась попадья к тому камню ходить, щи да кашу на нём разогревать.

Однажды, как раз на Троицу, камень после церковной службы добела раскалился. Стала попадья котелок со щами на него ставить, да и пролила. Зашипел камень, как змея, паутиной трещин покрылся. На другое утро холодным, как покойник, стал…

С тех самых пор чудотворных вещей больше не творил.

Своеручное письмо

Случилась эта история в селе Подгоры, незадолго до намеченной свадьбы Агафьи Воронковой с Пылаевым Николаем, крепко любивших друг друга.

Подкатилось рано утром к избе Агафьи колесо. Самое обыкновенное, от телеги. Покружилось немного возле крыльца и упало в траву.

А жених её, Николай, за день до этого в Моркваши по делу отправился. Сроком на неделю, не более. Обещал Агафье оттуда своеручное письмо написать.

На пути повстречалась Николаю волчья стая, лошадь в упряжке и понесла. А дорога как раз вдоль крутого обрыва проходила. Свалилась телега вместе с Николаем вниз, на острые камни... Насмерть, конечно, разбился!

Говорят, только три колеса от той телеги и нашли. А четвёртое, стало быть, в село Подгоры, к избе Агафьи Воронковой прикатилось.

Шальдана

Братья Иван и Николай Батогины вели активную революционную пропаганду в Москве. После поражения первой русской революции 1905 года вынуждены были временно скрываться в Жигулях, в селе Подгоры, у своей дальней родственницы тётки Анастасии.

Приехали братья в это село в феврале месяце, и первой бедою, которая настигла их там, была серо-бурмалиновая тоска. Братьев не устраивало буквально всё: чёрствость местных крестьян, избы с низкими, покрытыми копотью потолками, коровьи лепёшки повсюду, куда ни погляди. Даже солнце, как казалось их цивилизованным душам, светило над Подгорами в миллион раз слабее, чем над Москвой.

Само собой разумеется, что не приняли батогинских насмешек над собой местные мужики, и в один мартовский вечер, вооружившись кольями, пошли к братьям в гости. Но возле избы тётки Анастасии дорогу им перегородил дед Никифор, первый в селе филомагог.

– Воспитание кольём – дело надёжное, – зашамкал дед. – С такого воспитания и лошадь, и корова, и даже свинья быстро окрутку обретают. Но человек – иное существо. У него душа, Богом данная, имеется. Вы погодите до мая, когда в садах, полях и огородах Шальдана объявится. Она девка опытная: сама уму-разуму братьев научит. А уж коли и ей не удастся научить, тогда смело палочную педагогику в ход пускайте!

– И вправду, – загалдели мужики, – что мы, совсем, что ли, с ума спятили, чтобы вместо Шальданы судьбой человеческой распоряжаться? Вот если и она от братьев откажется, тогда и мы потребуемся. Богу – богово, а зверю – зверево!

Сказали так мужики и разбрелись в разные стороны.

*

А в избе тётки Анастасии с утра до вечера такие разговоры велись.

– Эх, – маялся у окна кислоглазый Иван, – Русь ты наша неприкаянная, Жигули вы мои голоштанные! Когда же на вас, Жигули, с города дымом заводов подует?

– Три моста через Волгу скоро ли вас, Жигули, поездами да автомобилями заполонят? – подхватывал в тон своему брату Николай.

– Вон берёза стоит, – кивал головою Иван, – а на верхушку её какой-то болван колесо от телеги водрузил... Красоты нет в народе!

– Точно, – соглашался Николай. – Не то, что в цивилизованной Англии. Там каждый кустик, как овечку, стригут. Войдёшь в парк – повсюду кубы, конусы и шары правильными рядами расположены. Не парк тебе, а учебник по геометрии образцовый!