Сказы и байки Жигулей

Ванюша о том, что случилось, ни гу-гу: злой мачехи боится. А та шкуру на забор

повесила и ходит возле нее, как часовой. Словно загадку какую разгадать хочет, да никак не

может!

Раз проходит Ванюша мимо той шкуры, а мачехи и нет (в погреб как раз за чем-то

полезла). Смотрит, а пятна на шкуре – точь-в-точь материки на карте географической. И

место одно помечено репьем. Дотронулся Ванюша до него - шкура сорвалась с места,

подхватила Ванюшу и полетела с ним в даль неизвестную!

Очутился Ванюша на острове в океане, встретила его там добрая волшебница.

Приняла она Ванюшу с почетом великим: не знала, куда посадить и чем угостить. Подарила

ему на прощанье сундук, полный золотых червонцев, а за вторым подарком отцу прилететь

наказала.

Вернулся домой Ванюша, и всё отцу рассказал.

Мачеха сундук с золотом тут же куда-то спрятала: и собака охотничья не найдет! На

другой день отец лететь собрался, а шкуры и нет. На ней, как выяснилось, мачеха уже

улетела!

Вернулась коровья шкура под вечер домой, а на ней вместо мачехи черная кошка

сидит. Ощетинилась, замяукала - и в Жигули дремучие убежала!

Слетал отец к доброй волшебнице и радостную новость привез. Матушка их,

оказывается, жива, в жигулевской пещере неволится. Занес ее туда страшный смерч,

который мачеха-колдунья наслала!

Привели отец и сын матушку домой, и зажили они, как прежде. Сундук в огороде

откопали и золото между всеми подгорцами поделили. А кто из соседних сел с нуждой

приходил, и те в обиде не остались!

Привез отец от доброй волшебницы наказ: шкуру по прибытию домой сжечь

непременно. Ванюша, однако, спешить не стал. Выпросил ту шкуру у отца и над своей

кроватью повесил - для любования!

Вырос Ванюша, пришла пора ему жениться. Полюбил он девку Марьянку, босоногую

хохотушку, а та на него и смотреть не хочет. «Ты, - говорит, мечтательный какой-то. А мне

нужен мужик – канифасовые портки, кирзовые сапоги, до подвига дюжий!»

Сохнет Ванюша по своей Марьянке, что делать - не знает. Пишет ей героические

стихи. Марьянка их только слушать начнет, и тут же зевать начинает.

Решил Ванюша к доброй волшебнице слетать. Третьего-то подарка от нее он так и не

получил!

Вынес в поле шкуру. Только до репья знакомого дотронулся - шкура возьми, да и

загорись. Словно бы ее керосином облили, а после подожгли!

Сгорела шкура дотла, на месте ее бездонная яма открылась. Заглянул Ванюша в ту

яму - могильным холодом разит! Махнул рукой и побрел домой печальником неутешным.

На другой день проходила мимо той ямы Марьянка. Выскочили из нее три огромных

медведя и давай бедную девку стращать. Того и гляди разорвут на кусочки! Ванюша из

огорода разглядел и бросился, ног не чуя, ей на помощь. Увидели медведи Ванюшу - морды

свои к земле прижали и в яму обратно попрыгали!

Марьянка после такого героического случая с охотой, конечно, за Ванюшу замуж

пошла.

Видать, та яма с медведями и была третьим подарком от доброй волшебницы!

ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР

Подгорянку Наталью, круглую сироту, давно съедала кручина. В девках-то, вишь,

больно засиделась, никто замуж ее не брал!

Как-то осенью стукнула дверь и в избушку, в которой жила Наталья, влетел Ветер.

Поднимая сухие листья до потолка, сказал ей Ветер такое:

«Я - один из десяти тысяч ветров, рожденных над Жигулями. Только и умею, что

вращать колеса ветряных мельниц. Выходи, Наталья, замуж за меня!»

Сироты, горя хлебнувшие сполна, люди, как известно, не капризные. Стала Наталья с

тем Ветром жить, Ветром Ивановичем его величать.

Целыми днями летал Ветер Иванович над Русью, колеса ветряных мельниц усердно

крутя. А как домой под вечер вернется - улицу подметет, дров наколет, огонь раздует в печи.

Спал Ветер Иванович всегда в глиняном кувшине. Научил он Наталью, когда та к

нему немного привыкла, себя соломинкой из любой дали вызывать. Дунешь в ту соломинку

со всей силой, покормишь вылетевшего из нее Ветреныша избяным сквознячком, и он тут же

в Ветра Ивановича превратится!

Жила Наталья со своим мужем, не считая дни, и вот родился у них сын - Воробей.

Шустрым, как все воробьи, родился! Научил он Наталью, когда та к нему немного привыкла,

птичий язык понимать.

Дружная у них получилась семья, хоть и не совсем необычная. Один другому

помогает, учится другого, что знает он сам.

И вот позарился однажды на недюжую силу Ветра Ивановича мельник из соседнего

села. Забрался он ночью к Наталье и кувшин, в котором спал ее муж, украл. Принес его на

мельницу и приковал Ветра Ивановича к мельничному колесу.

Три дня и три ночи гремел Ветер Иванович цепями, поднимая до потолка мучную

пыль, а после мученической смертью почить изволил.

Не утешить ничем Натальино горе, текут и текут из глаз ее ручейки. И вот слышит

она однажды, как чирикают за ее окном воробьи:

«Нет Ветра Ивановича больше на свете, некому и облака на небе пасти. Случится в

Жигулях засуха великая, многие люди с голоду умрут!»

Забыла Наталья про свое горе, услышав такие слова. Нашла в сарае соломинку и стала

в нее дуть. Прилетели к ней вскоре десять тысяч жигулевских ветров, закадычных друзей

Ветра Ивановича. Захлопали юбками, сушившимися на дворе, словно корабельными