Сказочный корабль

Дождь прекратился. Где-то далеко раздались крики. Сэм вышел наружу, встревоженный, что схватили Незнакомца, хотя это было маловероятно. И тогда он понял, что корабль ему дороже всего и он не хочет, чтобы случилось хоть что-нибудь, что могло бы помешать его постройке, даже возможность немедленно отомстить этику. Месть можно отложить.

Пересекая долину, к нему приближались факелы. Вскоре, по мере их приближения, он смог различить лица нескольких стражников и фон Рихтгофена. Вместе с ними были трое неизвестных. Их одеяния из больших полотнищ бесформенно ниспадали вдоль тел.

Капюшон скрывал лицо самого маленького из незнакомцев. Самым высоким был мужчина с длинным худым смуглым лицом и огромным крючковатым носом.

Сэм сказал:

— Вы можете принять участие в состязании. Дело в том, что в моей хижине есть некто, чей нос превосходит ваш по всем статьям.

— Неужели, куда бы я ни попал, меня всюду будут оскорблять? — сказал высокий мужчина. — Вот как вы встречаете гостей! Стоило ли преодолевать десятки тысяч миль тяжелейшего пути к человеку, который может снова вложить в мою руку добрый стальной клинок, только для того, чтобы он насмехался над моим носом? Так знайте же, дерзкий невежа, что Савиньен Сирано де Бержерак не подставляет другую щеку. Если вы не извинитесь сейчас же самым искренним и вежливым образом, я проткну вас вот этим самым носом, над которым вы только что изволили насмехаться!

Сэм попросил извинения, сказав, что у него шалят нервы после сражения. Он с удивлением смотрел на этого легендарного человека и задавался вопросом, а не мог ли он быть одним из двенадцати избранных?

Второй, светловолосый и голубоглазый юноша, представился как Герман Геринг. Спиралевидная кость одной из речных рыб висела на тесемке вокруг его шеи. Благодаря этому Сэм понял, что этот человек является адептом Церкви Второго Шанса. Это предвещало неприятности, ибо приверженцы Духовного Возрождения проповедовали абсолютный пацифизм.

Третий незнакомец отбросил назад капюшон, открыв хорошенькое личико, обрамленное длинными черными волосами, завязанными в узел.

Сэм пошатнулся и едва не лишился чувств.

— Ливи!

Женщина вздрогнула, подошла поближе и молча взглянула ему в лицо. Свет факела играл на ее побледневшем лице. Она тоже закачалась, столь же потрясенная, как и он.

— Сэм… — тихо прошептала она.

Он сделал шаг к ней, но она повернулась и приникла к де Бержераку, как бы ища у него защиты. Француз обвил ее рукой и твердо посмотрел на Сэма Клеменса.

— Не бойся, мой ягненочек! Он не обидит тебя, пока я здесь! Кто он тебе?

Она подняла на него взор, в значении которого Сэм никак не мог ошибиться. Он взвыл и потряс кулаком звездам, только что выглянувшим из-за туч.

15

Речное судно плыло в его сновидении, как сверкающий бриллиант в двадцать миллионов каратов.

Подобного судна никогда не было и никогда не будет.

На нем будет сверкать название «Ненаемный». Никто не сможет отобрать его у него — так сильно оно будет вооружено. И никто не сможет купить его или взять в аренду.

Название сверкало огромными блестящими буквами на белом корпусе парохода. «НЕНАЕМНЫЙ»!

Легендарный речной пароход будет иметь четыре палубы: машинную, главную, легкую навесную и посадочную для летательного аппарата. Его общая длина должна быть четыреста сорок футов и шесть дюймов. Траверз над гребным колесом — девяносто три фута. Средняя осадка при полной загрузке — двенадцать футов. Корпус будет изготовлен из магналия или, возможно, из пластика. Огромные трубы время от времени будут извергать дым, поскольку на борту будет установлен хотя бы один паровой котел, предназначенный только для снабжения паром паровых пулеметов, стреляющих крупнокалиберными пластиковыми пулями. Гигантские гребные колеса по бокам речного судна будут приводиться во вращение огромными электродвигателями.

«Ненаемный» будет единственным металлическим судном на Реке, единственным, приводимым в движение не веслами или ветром, а силой подчиненной человеку энергии, и его вид заставит любого человека, независимо от того, когда он родился, в двухмиллионном году до нашей эры или в двухтысячном нашей эры, вскочить и уставиться во все глаза.

И он, Сэм Клеменс, будет капитаном, Капитаном с Большой Буквы, ибо на борту этого корабля с командой из ста двадцати человек будет только один Капитан!

Король Англии Джон может назвать себя хоть адмиралом, если ему захочется, хотя, если бы это зависело от Сэма Клеменса, он был бы не адмиралом, а первым помощником. А если бы это на самом деле зависело только от Сэма, то короля Джона — Джона Безземельного, Кровавого Джона, Грязного Джона — вообще не пустили бы на борт корабля. Сэм Клеменс с большой зеленой сигарой в зубах, в белой фуражке, в белом кителе с накидкой через плечо высунется из иллюминатора правого борта огромного капитанского мостика и крикнет: «Стойте, вы, увальни! Схватите этого бессмертного предателя и швырните его с трапа! Мне все равно, упадет ли он на берег или плюхнется в Реку! Освободите корабль от этого человеческого мусора и поживее!»