Сказки Центробанка

В качестве слабого звена он выбрал Уранию. Каллиопа была настолько величественно надменна, что льстить ей было бесполезно. Мельпомена могла изобразить искреннюю заинтересованность и участие, но в любой момент перевернуть все с ног на голову ради драматического эффекта. Талия непременно высмеяла бы его. Эрато, Эвтерпа и Полигимния предложат изучать анапесты и амфибрахии, артикуляцию и интонацию. Терпсихора? Денежный Мешок содрогнулся, представив, как ему придется дергаться до судорог, пытаясь научиться какой-нибудь самбе или румбе. Клио, возможно, и подошла бы, но пришлось бы тратить кучу времени на выслушивание бесконечных историй, берущих начало с древних времен. А кроме этого, она была косным консерватором — все новое было чуждо ее восприятию, пока не становилось вчерашней историей.

— Дорогая Урания, — Денежный Мешок уловил момент, когда она осталась в одиночестве. — Я вынужден признать, что хотя вы с сестрами обидели меня, слова ваши были справедливы. Действительно, знания мои по большей части относятся к математике, музой которой вы и являетесь. Считаю, что это не только самая великая наука, но и великое искусство. Нигде нет такого простора для фантазий и волшебства, такой гармонии и красоты, как в математике. Именно знание математики приносит прибыль и благоденствие миру. Посоветуйте, что я, простой мешок, должен изучить на первом этапе, в первом классе школы, директором которой я хотел бы видеть вас, чтобы стать образованным и культурным и не вызывать смущения у ваших сестер одним своим присутствием.

Урания сохранила свойственное ей спокойствие и не стала прогонять назойливого льстеца.

— Тебе надо чаще встречаться с мудрецами, философами, учеными. Читать написанные ими книги — сосредоточие знаний. Но книг мало, их берегут и разрешают брать в руки только достойным. Пергамент дорог. Хороших писарей, размножающих книги, также мало, как и их создателей.

— Я понял, понял, каков должен быть мой первый шаг под Вашим мудрым руководством.

Денежный Мешок, готовясь стать музой живописи, уже знал, как делаются изображения на монетах, изготавливаются гравюры и эстампы. Оставалось изобрести способ производства дешевой бумаги и печатный станок.

Книгопечатание произвело настоящую революцию. Музы были в восторге. Литература, особенно поэзия, стремительно расцветала. А Полигимния обрадовалась печатным нотам.

Посмотрел Денежный Мешок на результаты своего труда и решил, что это хорошо.

В другой раз услышал он, как убиваются Эрато, Эвтерпа и Полигимния из-за скоропостижного ухода в царство Аида уникального певца. Как сожалели они, что его голос не смогли услышать миллионы потенциальных почитателей и что скоро забудут его даже те, кому посчастливилось воочию насладиться волшебством его пения.

Посодействовал Денежный Мешок в предоставлении дешевых кредитов перспективным ученым и инженерам. Создали они радио, граммофоны, патефоны и магнитофоны.

Снова музы ликовали. Радовались возможности запечатления голосов и концертов для хранения и передачи потомкам.

Мельпомена, правда, показала свой вздорный характер, заявив, что люди станут лениться ходить на концерты, располагая возможностью все услышать, сидя дома на диване.

Печальной оставалась Терпсихора — балет нельзя транслировать по радио. Она же, первой из муз, сама подошла к Денежному Мешку с предложением изобрести устройство для запечатления изображений.

Так появились кинематограф и телевидение. Терпсихора была в восторге. А Каллиопа и Мельпомена предрекли трагическую смерть театру.

Начало раздорам среди муз было положено.

Посмотрел Денежный Мешок на результаты своего труда и вновь решил, что это хорошо. Ведь план мести дал первые ядовитые ростки.

Денежный Мешок не сомневался в великой силе искусства. Его стремление стать десятой музой основывалось не только на тщеславии. Он верил, что сумеет использовать потенциал поэтов и певцов, актеров и живописцев, направив его в русло увеличения денежных доходов.

Сначала для продвижения товаров и услуг робко использовались глашатаи и зазывалы, заманчивые вывески, странствующие цирки и театры. Запускались стишки и частушки. Поскольку поэты, считающие себя великими, отказывались участвовать в полезной деятельности, приходилось довольствоваться тем, что выдавали на гора менее гордые и более нуждающиеся рифмоплеты: «Доверьте деньги нашему банкиру, и с суммой крупною прокатитесь по миру!».

Конечно, тут же появлялись враги: «Доверил деньги этому банкиру? Теперь с сумой пойдешь по миру!». Так родились практически одновременно реклама и антиреклама.