Сказки о Деревянном Человечке

- Мяя-у! - сказала мордочка.

- Брысь, окаянная! - заорал Карабас. - Тебя только не хватало!

Он швырнул в кошку цветочным горшком. Кошка прыснула прочь, только

хвост мелькнул в воздухе. А горшок громыхнул по железу и раскололся.

Черный комочек земли покатился по крыше вместе с кустиком герани. Герань

махала листочками, будто звала: "Помогите! Помогите!" Но Карабас даже не

взглянул на нее. Кустик застрял на краю желоба.

Карабас стоял у окна и думал: "Идти или не идти?" За окном шумел го-

род. Гремели трамваи, завывали гудки автомобилей, громкоговорители сыпа-

ли из глоток множество слов.

Вдруг вдалеке послышался рокот. Он приближался, возрастал, заглушал

городские шумы и наконец заполнил собой весь воздух.

Над городом плавно летела тройка самолетов.

- Ах я, остолоп! - воскликнул Карабас. - Да как же я забыл, что мне

нужно караулить все пролетающие самолеты? А то мы прозеваем мальчишек!

Никуда я сегодня не пойду!

Он вылез на крышу, уселся возле трубы и стал смотреть на небо в

большой бинокль. Не покажется ли над дальними крышами маленький самоле-

тик с зеленой надписью "Театр Буратино"?

Черная кошка уже сидела напротив в чердачном окне, глядела на Караба-

са сердитыми глазами и думала: "Откуда такой явился?"

Она жила в соседнем доме, а к Марье Ивановне ходила в гости. Марья

Ивановна звала ее Мусенькой и всегда давала ей молоко на блюдечке. И

никто не швырял в Мусеньку цветочными горшками!

На другой день с утра Карабас опять вылез на крышу с биноклем и сидел

там до позднего вечера. Так и повелось у них: лиса ходила за покупками,

вынюхивала, выслеживала в городе, не узнает ли что-нибудь про Мальвину,

Карабас торчал на крыше и караулил пролетавшие самолеты, а Мусенька си-

дела в чердачном окошке и следила за ним зелеными глазами.

Однажды ей так надоело на него смотреть, что она свернулась клубочком

и зажмурилась. Под уличный гул и грохот сладко дремалось.

Вдруг Мусенька насторожила ушки. Сквозь городской шум ей послышалось

какое-то жужжание, стрекотание, какой-то серебристый звон. Как будто

большая стрекоза летела над крышей.

И вот над серыми башнями нового Дворца культуры сверкнула в небе се-

ребряная искра. Она приближалась и росла.

Это был маленький серебряный самолетик.

Тут по крыше прокатился такой шум и гром, что воробьи стаями взлетели

с соседних домов. У Мусеньки вся дрема прошла. Это Карабас, сидя у тру-

бы, колотил каблучищами по железу и рычал:

- Это они! Пропади я на месте - это они! Я их догоню, я их поймаю, я

их в бараний рог скручу!

Самолетик пролетел над соседней улицей в ту сторону, где между крыша-

ми виднелись зеленые верхушки лип, и скрылся за высоким зданием новой

школы.

Карабас вскочил, прогромыхал по крыше и прыгнул в комнату, сбросив на

пол все цветы.

Потом Мусенька услышала, как он с треском захлопнул дверь и протопал

по лестнице вниз. Она зевнула, выгнула спину горбиком, потянула сначала

передние, потом задние лапки и не спеша подошла к окошку.

Ну и разгром был в квартирке у Марьи Ивановны! Стол скособочился,

присев на сломанную ногу. Стул лежал на боку раскорякой с выбитым си-

деньем. У кофейника из разбитого носа ползла черная гуща. Круглая скаме-

ечка запрокинулась в глубоком обмороке. А помятые, растоптанные цветы

герани валялись на полу среди битых черепков и комьев земли.

Мусенька, осторожно ступая лапками, пробралась в комнату и вспрыгнула

на кресло. Еще недавно это кресло было мягкое, удобное, чистое. А те-

перь? Спинка отвалилась, из сиденья торчали пружины, чехол был измазан

ваксой, залит кофе, забрызган чернилами! Видно, Карабас недаром на нем

посидел!

- Ну и дела! - сказала Мусенька и сморщила носик. - Это что же? Новый

жилец так безобразничает?

- Не говорите! - охнуло кресло. - Никакого с ним сладу нет!

- Бу-бу-бу! - заворчал старый комод. - Он в меня пнул сапожищем! А

что я ему сделал?

- За что он нас сломал? - взвизгнули сахарные щипцы. - Кто будет те-

перь колоть сахар?

А красные цветочки герани заплакали тоненько и жалобно:

- Мы ничего дурного не делали! Мы только цвели и радовались солнышку!

За что он нас погубил?

Тут все вещи в комнате заговорили разными голосами, стали жаловаться

и бранить Карабаса. Его секретарша еще ничего, аккуратная барышня! А от

него никому житья нет! Бьет и ломает все кругом! Хоть бы убрался он пос-

корее восвояси!

- А вы его сами уберите! - посоветовала Мусенька и принялась умы-

ваться.

Тут с треском и громом раскрылся узорчатый домик на старинных часах,

из него выглянула желтая кукушка и сказала:

- Ку-ку! Послушайте, что я скажу!

Вещи притихли, а Мусенька даже перестала лизать лапку и замерла с вы-

сунутым язычком.

Все в доме уважали старую кукушку.

- Я живу на свете полтораста лет! - сказала кукушка. - Я видела вещи,

которые вы, молодежь, помнить не можете! Это было давным-давно. Мои ча-

сики были еще совсем новенькие, а на домике еще блестела позолота. Те-

перь она стерлась!

Кукушка вздохнула, и в горле у нее скрипнула пружинка. Вещи терпеливо

ждали. Все знают, как грустно старикам вспоминать свою молодость!

- Мы висели тогда в спальне в большом помещичьем доме, - продолжала