Сказки мышонка Сухарика

— Будешь у нас хозяйкой. Печку истопишь, корову подоишь, напечешь калачей белых да сдобных. Да не вздумай убегать — все равно догоним.

Делать нечего, взялась Катя растапливать печку. А вороненок из люльки:

— Карр! Стараешься даром. Воронова печка с дымом, с угаром.

Задымила, закоптила печь, дым щиплет в горле, глаза Кате ест. А Катя тесто заводит. От едкого дыма не плачет: боится, что пересолит калачи.

Подал голос вороненок:

— Карр! Не выйдет белых калачей. У нас мука вся черная!

— Не беда, что черная. Я просею, как бабушка учила.

Десять раз просеяла — мука не побелела, просеяла сто раз — руки заболели.

Вороненок ей опять:

— Стараешься зря. Братья-вороны вернутся — выклюют тебе глаза.

Катя песни распевает, чтоб не было страшно. Сыплется мука, сито в руках пляшет.

Вороненок каркает:

— Тебе придется не сладко…

А из сита вдруг — снег, белая крупчатка! Стала Катя калач в печку сажать, ей под ноги кочерга, чумазая, вся в саже.

— Ишь, умытая какая! Сейчас тебя измажу!

— А как тебя, Кочерга, величают по отчеству?

— Кондратьевной звали.

— Пойдемте, Кондратьевна, я вас почищу песочком.

Заблестела, засияла Кочерга:

— Я и новая такая не была!

Печка увидала, так и ахнула:

— Как бы мне не закоптить вас, Кочерга Кондратьевна.

Перестала коптить да дымить. Жарко горит, ровно. Тепло в вороньем доме, пахнет сдобой.

А вороненок из люльки:

— Иди встречай корову. Да не сладишь ты с ней. Наша Ведьма с норовом.

Кочерга вздыхает:

— Ох и вредная…

Корова, и правда, глядит ведьма ведьмой. Наставила на Катю острые рога.

— Прут сломи да огрей-ка ее хорошенько! — из дому кричит Кочерга.

Повертела Катя прут в руках, повертела… Расцвел прут в руках барашками белыми. Корова на вербу глядит, бодаться забыла.

— Это вороны назвали меня Ведьмой. Верба мое имя.

Молока дала Верба полный подойник. Вернулись вороны-братья домой, всем остались довольны. Спать улеглись по лежанкам.

— Нам завтра вставать спозаранку. Всю ночь люльку качай, чтоб наш меньшой не кричал. А будет кричать, задай ему таску.

Катя:

— Лучше расскажу ему сказку.

До утра говорила, слушал, молчал вороненок. К утру у него выпало одно перо черное. Катя сожгла его в печке. Назавтра опять завела сказку с вечера.

Сказка за сказкой, ночь за ночью, черных перьев все меньше, белых все больше. А как выпало перо черное последнее, стал вороненок гусенком белым. Нашла Катя во дворе березовую чурку, запеленала ее, положила в люльку.

Ночь пришла, братья-вороны спят, сами слушают вполуха. Слышат они — качается люлька, сказка говорится. Только разбойнику-ворону что-то не спится. Встал он с лежанки. Вот тебе и на! Люльку-то качает Кочерга.

Вороны — в дверь. Не открывается дверь, ее корова Верба рогами приперла. Вороны-братья в окно, скорей на коней и за Катей в погоню. Скачет лесом Дровосек, мчит лугом Охотник, полем рыщет Разбойник.

А Катя по речке плыла на белом гусенке. Накрыла ее черемуха белым шатром. Не увидел ее Дровосек, не услышал Охотник, промчал мимо Разбойник на коне вороном…

И вот опять Катя в селе Котоваськино.

Сороки клювы разинули:

— Здрасьте! Опять тут девчонка да еще с гусенком!

Идут оба селом. Где пройдет гусенок белый, там чисто-светло. Яблони белы, будто облил их кто молоком. Трубы закопченные — как выбелили мелом. Закричали сороки:

— Вот напасть так напасть! Теперь не то что девчонку, иголки не украсть. На белом видать нас, пестрых.

Наливает кот Васька в умывальник воду, встречает гостью.

ПЕЧНЫЕ ДОМОВЫЕ

Хороша печка у кота Васьки — высокая, белая, занавески красные.

Помогают Ваське с печкой управляться печные домовые — три братца. Внизу старший живет — Поддувало, пузырями щеки. На самом верху, за маленькой дверцей, ютится младший.

Зовут его Вьюшка, чумазый, маленький, кудри, как стружки. Средний — Шесток на шестке живет, глаза кошачьи, зеленые, толстый живот.

У каждого брата есть дело. Шесток в горшках мешает, чтоб не подгорело. Поддувало дует в поддувало, его дело, чтоб в печке пылало. Маленький Вьюшка — тоже работяга, он вьюшку открывает, чтобы была тяга. Протопится печка — на боковую все трое.

А однажды случилось такое. Печь протопилась, Поддувало храпел на боку, легонький Вьюшка от скуки расхаживал по потолку. Толстый Шесток выскребал большой ложкой горшок с кашей.

В дверь кто-то поскребся.

— Кто там?

— Я, щенок Заплатка. Пустите погреться, замерзли лапы.

Проворчал Поддувало:

— Не лезь, косолапый.

Заплатка просунул в дверь нос. Шесток дверь захлопнул:

— Ишь, нашелся гость!

Вьюшка маленький просит:

— Братцы, пустим Заплатку!

Шесток заворчал:

— А вот мы в тебя поленом запустим!

Поджал Заплатка хвост — и в сени. Вдруг треск раздался и гром, пол заходил ходуном. Вся изба ходуном пошла — печь с места сошла. Прогудела в трубу басом:

— Я с вами жить не согласна!

Закачалась труба на крыше. Печь двери толкнула и вышла.

Ждали, ждали братья — не возвращается печка. Надо идти ее искать, делать нечего. Улицу прошли — ее и след простыл. Вышли на Протоку — и здесь печки нет. Дрожат печные на ветру, на морозе. Спрятались от ветра в роще березовой.

Потянул Поддувало носом:

— Откуда-то дым наносит.