Сказки Дальних стран

И тут перед глазами у Ме́ни поплыл зеленый луг, на котором они с давним другом – волчонком по имени Коготок играли как-то в прятки. Тогда Магистр превратился в Коготка и чуть не заманил медвежонка в чащу. Он хорошо запомнил тот урок. Не случайно кто-то очень мудрый показал ему эту картинку, чтобы напомнить, каким хитрым может быть Магистр. Словно в подтверждение этой мысли, мордочка волчонка вдруг оскалилась страшными зубами и превратилась в чудовище. Оно встало во весь свой огромный рост и зарычало. Стало так страшно, что Ме́ня проснулся.

Оказывается он задремал под навесом, куда позвал его сладкий голосок женщины в цветастых одеждах и с закрытым платком лицом. То ли непривычно жаркое солнце сморило его, то ли, действительно, гадалка что-то нашептала ему, – он точно не знал. Только почувствовал, как маленькие острые зубки пребольно покусывали его ухо. Стоя на задних лапках у Мишари на плече, серый грызун отчаянно пытался разбудить спящего.

– Эй, полегче! – попытался урезонить его мужчина.

– Я вот задам тебе! – не унимался тот. – Ишь чего выдумал!

– Чего? – не понял медвежонок.

– Курить, вот чего!

– Как это?

– А вот сам посмотри…

Мишари растерянно хлопал глазами, глядя на дымящийся перед ним кальян. Вокруг были мягкие подушки, на которых дремал его товарищ.

– Вот это да… – озадаченно протянул азиат.

– Да если бы не я… – начал было Малёк.

– Знаю, знаю, – отмахнулся от него Ме́ня. – А Соня что? Тоже того!

– Да я же тебе кричал. Магистр это. Что тут непонятного.

– А как же он тебя не охмурил?

– Так ведь я в своем прежнем теле. Меня так просто не возьмешь этими штучками.

– А нас значит можно? – обиделся косолапый.

– Да ну вас! – махнул лапкой мышонок. – Бежать надо, а то опоздаем.

– Куда? – мужчина озадаченно теребил свою бородку.

– К колодцу! – пискнул мышонок. – Мы же ради него здесь!

– А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю, – грызун не собирался пускаться в объяснения. – Буди сову.

Растолкав спящего товарища, азиат увлек его за собою.

Вокруг по-прежнему толпилось много народу, базар жил своей обычной шумной жизнью. Им пришлось протискиваться вперед, извиняясь и раскланиваясь. Мишари оглянулся – нет ли погони? Странное место с подушками под навесом и кальяном было словно заколдовано. Никто не обращал на него внимания и проходил мимо, не останавливаясь. Там никого не было видно, да и за ними никто не гнался. И тут медвежонок понял: никто, кроме них не видел этого места. А может быть, его совсем не было, и оно пригрезилось только им.

Мишари сбавил темп, чтобы не привлекать к себе внимания, и лишь переглядывался с товарищем, который понимающе молчал и не приставал с расспросами. Только мышонок на плече попискивал, подгоняя их. Постепенно они успокоились, чувствуя себя в безопасности. Затеряться в большой и шумной толпе гораздо проще, чем в дремучем лесу. Там запахи и звуки говорят о многом, а уж сломанная веточка и примятая трава всегда подскажут, когда и куда здесь кто-то прошел. Восточный базар – совсем иное дело.

– Я слышу, как плещет вода, – пискнул Малёк. – Колодец уже рядом. Двигайся вон к тому красному шатру.

– Вот раскомандовался, – фыркнул Ме́ня.

– Колодец ему подавай, шатер…

– Да не ворчи, ты, – перебил его мышонок. – Ты в обличии человека и нюх, и слух потерял.

Мишари подумалось, что этот грызун прав. Став человеком, теряешь очень много полезных способностей, а приобретаешь какие-то вредные привычки. Он дым никогда не любил, а тут – нате вам – кальян курить надумал. Одни напасти с этими превращениями. Как хорошо и просто было жить в Дальнем лесу.

– Видишь нищего у колодца, – прервал его мысли Малёк.

– Ну…

– Дай ему монетку. У тебя в кармашке позвякивает мелочь. Возьми самую большую и кинь в его кружку.

– Зачем это? – попробовал спорить медвежонок – ему не нравилось, что этот грызун распоряжается тут.

– Послушай, что говорит малыш, – неожиданно вмешался всю дорогу молчавший Сонар. – Мы с тобой и так много глупостей натворили.

И голос, и глаза у товарища ничем не напоминали сову, но что-то в его взгляде показалось медвежонку очень знакомым. Когда же тот часто заморгал, Мишари даже рассмеялся. Он вдруг почувствовал, что его товарищи рядом, а все эти превращения только фокусы. Они все равно вместе.

– Да хранит тебя Всевышний! – запричитал нищий, услышав, как звякнула монетка о дно пустой кружки. – Ниспошлет он долгие годы тебе, добрый человек. Дарующий малость тем, кто в нужде, спасает свою грешную душу. Господь наш все видит. Спасибо тебе, добрый человек.

Дрожащие пальцы худой грязной руки ловко спрятали монетку в складках поношенной и мятой одежды. Нищий был неопределенного возраста, словно время его давно остановилось. На изнеможденном лице не было отпечатков ни болезней, ни страданий, но не было и признаков жизни. Потухший взгляд скрывался под нависшими веками. Человек, словно сам похоронил себя заживо.

– Спроси его, – пискнул мышонок на ухо Ме́не, – знает ли он цену времени.

Услышав столь странный вопрос, нищий насторожился и медленно поднял глаза на подателя милостыни. Они были почти прозрачны.