Сказка про Ваньку

Поднимались парни бегом, прыгали через камни, цеплялись за них, съезжали вниз, но не останавливались, Все казалось спокойным, но другая чудь Ваньке померещилась: тысячи глаз, больших и маленьких, следили за ним, всякий камень и всякая пылинка. Померещилось. Ванька вздохнул с облегчением, да, видать, поторопился.

Горушка вздрогнула, бросился сверху каменный ручеек, поначалу жиденький, но с каждым мгновением набирающий силу, растущий. Каменная река докатилась до беглецов, Ванька прыгнул назад. Пронька — вперед, поток разделил их. Миновал, но опять дрогнула Горушка, прямо над головой обвалился целый утес. Как дым над пожарищем, рванулись клубы пыли, с грохотом полетели камни, весь склон превратился на мгновение в кипящий котел, в глубине которого искали беглецы спасения.

Тревогу кричали стражники, бросились к реке лучники, по мосту убиралась застава к деревне.

Ванька, сжавшийся под огромным ребристым валуном, за пыльными вихрями разглядел, наконец, Проньку. Отчаянно вопя, тот бежал вниз зигзагами, по-заячьи. Но Горушка не отпускала: там и тут камни сдвигались с места, бросались в погоню. Грохот стоял, как рычание. Пронька завертелся, петляя, прыгая из стороны в сторону, и выскочил-таки на бугор. Камни заурчали утробно, успокаиваясь, на мгновение стало тише, и тут стронулся с самой вершины огромный гладкий валун. Тяжело поворачиваясь, набирал скорость, сперва с трудом, но все легче, запрыгал, полетел. Домчался до подножья, проскочил ложбину, вознесся над бугром и рухнул у реки, среди деревьев. Высокая береза переломилась с хрустом, хлестанула по земле; валун взлетел и свалился в реку. Зеленая вода раздалась, выплескиваясь из берегов, сошлась, медленно окрашиваясь в черный цвет.

Пронька смотрел снизу, как Ванька осторожно выставил ногу, но тут же просвистел рядом камень. Еще движение — и целая стая полетела к нему. Ванька озирался, вжимаясь в валун, когда Пронька принял решение.

— Ванька! — заорал дурным голосом. — Беги! Это я все, беги!

Горушка отозвалась, загудела. Истошно вопя что-то непонятное, Пронька заскочил на склон невысоко и с невероятной скоростью донесся вдоль. Мчался, как мог, вокруг сыпались камни, все новые потоки срывались вдоль по склону вслед за Пронькой, дальше от Ваньки. И тот понял. Собрался с силами, подался вверх. Бежал молча, оскальзываясь, падая, в кровь сбивая руки, бежал. Каменные струйки неуверенно всплескивались рядом, но угасали: Горушка занималась Пронькой. Там, в стороне, все слилось в сплошном грохочущем водовороте, глухая пелена скрыла и Пронь-ку, и весь склон, и речушку с бугром и деревней.

Ванька проскочил по вершине от - края и понял, что теперь — все. Хотел сесть, но упал. Чутко вздрагивала под ним земля, и неожиданно громко шумела вокруг трава, Других звуков больше не было. Тишина. И в ней проваливался Ванька все глубже и глубже, почти заснул, когда по телу прошла судорога, тело первое услышало новый звук.

Шаги негромкие, уверенные. Ванька вжался головой в траву, дышать перестал. Чьи-то ноги прошли совсем рядом, стали удаляться, когда парень приподнял наконец голову. Сутулая мужичья спина двигалась к кустам. Ванька напрягся и негромко, как вышло, выговорил:

— Эй, Митрий!..

Мужик будто не слышал, только плечи поднялись чуток да шаги стали поразмашистей.

— Митрий! — крикнул Ванька, но поздно, растворилась спина в кустах, и нет спины.

Ванька не удивился, потому что уснул враз, будто на последнем крике весь кончился.

Следующим утром тронулся наугад, но уверенно, даже по сторонам оглядываться перестал. Мир, тем временем, переменился: невысокие горы под густым низкорослым лесом, ручьи на склонах, в низинах — озера прозрачные, чистые. Зверье попадалось любопытное, непуганое.

На третий день к закату открылась небольшая долина, круглая, как миска. Дальний край ее упирался в скалы, там начинались другие горы, с вершинами — в облака, чем дальше, тем выше. Посреди долины стоял бревенчатый частокол с тяжелыми воротами, за ним поднималась хоромина, вся в окнах, в башенках, с крышами железными.

Ванька выбрался на дорогу, пошел, не оглядываясь, будто ему отчего-то все равно. Полпути одолел, когда отворились ворота, показался отряд стражи, а Ванька так и шел спокойно. Конники неторопливо проехали рядом, глаза без ,интереса скользили по путнику, как по знакомому. А у ворот стоял пеший воин, и Ванька знал, что его ждут.

Воин указал идти следом, двое дюжих стражников с натугой закрыли за ними ворота, и тут Ванька удивился. Изнутри, на левом створе, висел Филька-вор. За руки, за ноги, врастяжку прикованный. Головой о доски брякнулся, когда ворога со стуком сошлись.

Остановиться Ваньке Воин не позволил, повел в дом, там — по коридору мимо запертых дверей, которых много было по сторонам. Местами торчали из стен факелы, под ними стояли воины.

Не скоро воин указал на одну из дверей, Ванька вошел. Свет ударил в лицо настолько яркий, что парень зажмурился. И услышал:

— Ты пришел?