Сказка про Белого Бычка

Когда-то зловещие пещеры Казад-Назад были чуть менее зловещими. И в них даже водили экскурсии. Но их пришлось прекратить из-за заведшегося там духа. Дух этот таскался по пятам за туристами и клянчил конфетки. И, если кто ни будь, конфетку давал, дух в благодарность облизывал не только руку, но и всего дающего. Оставляя на жертве благоухающий, отнюдь не розами, толстый слой зелёной слизи. Так что туристов становилось всё меньше и меньше. Пока они совсем не исчезли. А пещеры Казад-Назад стали окончательно зловещими. И были заперты на замок.

Долго стояли наши герои перед запертыми воротами в зловещие пещеры, раздумывая как же их открыть. Можно было бы воспользоваться ключом, что лежал под ковриком у двери. Но наши герои не искали лёгких путей. И тут к мудрому Трампосо пришло Озарение. Он вспомнил старинное заклинание, которое некогда прочел в украденной позаимствованной книге «Древних заклинаний и кулинарных рецептов». Заклинание именовалось «Чары для отпирания врат и прочих запоров».

Мудрый Трампосо торжественно воздел руки и громовым голосом произнёс таинственные слова заклинания. Когда громовые раскаты дребезжащего голоса мудреца стихли… Запертые ворота в зловещие пещеры Казад-Назад остались в том же положении. Задумчиво осмотрев непослушные ворота, мудрец глубоко задумался. Немного погодя ему в голову пришла следующая мысль. И Трампосо зычным голосом прочитал заклинание «Для закрытых дверей и всяческих сундуков». Ворота остались в том же положении. Бормоча себе что-то под нос мудрый Трампосо забегал перед воротами. Храбрый Тонто и хитрый Боррачо, сидя на земле вертели головами, провожая его взглядом.

Неизвестно, сколько бы ещё заклинаний вспомнил Трампосо, если бы Тонто, решивший взять дело в свои руки, не чихнул. И неприступные (и страшно ржавые) ворота в зловещие пещеры Казад-Назад со скрипом обрушились на голову Трампосо. Стукнули мудреца по макушке и превратились в кучу ржавой пыли. Трампосо моментально стал рыжим с ног до головы, а из недр тёмной и зловещей пещеры потянуло зловонным и зловещим смрадом и послышался утробный вой: