Сказка Плодорьева.

"Простой человек, застрявший во времени",- сквозь сон неразборчиво бормотал низкий голос. Голова медленно принимала вертикальное положение, веки поднимались, открывая покрасневшие глаза. Ветер облизывал деревянный пол одинокой квартиры с  рисунком египетских пирамид, сделанным черной гелиевой ручкой на обоях несущей стены. “Просто так я уже не усну, нужно немного почитать",- подумал проснувшийся Плодорьев и, медленно лязгая ногами, побрел к широкоплечему книжному шкафу, в котором дремала стопка желтых листов, наспех сшитых черной нитью. Первый листок был измазан чернилами, на нем засохла надпись:

“Сказка”

В обнимку с синей рекой лежала ее подружка- пристань. Морщинистая, разжиревшая, с язвами лопнувшей краски на коже и наростами штукатурки. По форме пристань напоминала изувеченную детской жестокостью консервную банку из под кильки, но любители родины утверждали что это- корабль, закрывая глаза на отсутствие, собственно, всех частей корабля, кроме круглого трюма, ныне заселенного страховыми агентствами, риэлторскими кабинетами и прочей продажной дрянью, которую ненавидят все, но при первой возможности вступают в ряды…

"Хорошая сказка",- промямлил Плодорьев, тонкими пальцами перелистнув страницу.

… этой же дряни.

- Джорджи!- Прохрипела девочка, жадно глотая воздух.- Поймайте его, пожалуйста!

- Милая, успокойся, мы купим тебе другого,- прошептал толстый мужчина с глубокими морщинами, прижимая девочку к себе,- пусть эта мохнатая мразь сдохнет где-нибудь.

- Это все из-за тебя! Нужно было вживлять черную бирку, он бы не убежал!- В перерывах между глотанием слез просопел ребенок женского пола, утыкаясь в потную рубашку мужчины.

Морщинистый толстяк промолчал, а мохнатая мразь удалялась, и, перебежав мокрый мост парка, спустилась в безлюдные коридоры причала,  отряхнула ладони и откашлялась. «Хотя бы не черная»,- потеребив кусок тонкого красного пластика сказал Владимир. Резким движением сорванная бирка отделилась от шеи, забрав себе лоскуток кожи. Мохнатая мразь приложила израненную камнями и шершавым асфальтом ладонь к красному пятну на шее, и, размяв уставшую спину, села на пыльную спину бетона.