Сказка об уроде

Через месяц на Веронику навалилась апатия. Она перестала жалеть себя и рыдать от отчаяния. Теперь она вообще ничего не чувствовала. Могла сидеть на коляске целыми днями, уставившись на выключённый телевизор или мягкую игрушку, которая сохранилась с прошлых лет. От слишком пристального взгляда в одну точку глаза ныли и слезились, но это её тоже не слишком беспокоило. Она представляла себя не как человека или живое существо — ей больше подходили слова «точка зрения». Пустое пространство, которое имело способность смотреть. Вероника не думала, не судила и уж тем более не страдала — она просто наблюдала. Когда мама растормашивала её на ужин, или когда врач настойчиво предлагал проглотить пилюли, на лбу Вероники появлялась вертикальная морщина, выражающая раздражение. Зачем они пристали ко мне, думала она. Я просто нахожусь тут, никому не мешаю. Ей хотелось попасть в глубокую пещеру, где нет людей и солнца. В полной темноте ей было бы хорошо — может, удалось бы в конце концов забыть о своём собственном существовании, и всё стало бы вообще замечательно.

Лариса наверняка пережила невыносимые дни, видя свою дочь в таком виде. Но она день за днём возилась с ней, разговаривала, мыла, кормила, помогала ходить в туалет. И понемногу Вероника стала выбираться.

Чайник вскипел, и красный огонек погас. Вероника набрала воды, бросила туда пакетик с чаем и положила стакан на подставку на подлокотнике коляски. Она научилась не наливать слишком много воды, иначе во время движения горячая жидкость расплескалась бы ей на бедро. Боли в ногах она не чувствовала, но кожа краснела от ожога.

Она вернулась к компьютеру. Контрольной по Эйлеру можно будет заняться вечером после ужина, а пока ей нужно было закончить большую курсовую работу по теории чисел. Заказчика звали Алексей, он жил в Москве. Тема была сложная, и преподаватели, по словам Алексея, были строгими. Но денег он предлагал немало. Вероника занималась этой курсовой всю последнюю неделю промеж других мелких работ, а сегодня планировала внести последние штрихи.

Она знала, что занимается не слишком благородным делом, за деньги помогая школьникам и студентам обманывать преподавателей. Но это пока было единственное, чем она могла зарабатывать. На мысль её навела Юлька: когда она только возвращалась к жизни, Вероника по телефону пожаловалась подруге, что её одолевает скука и что теперь она не может ничем помочь своей матери. Юлька вспомнила о некоем «приятеле приятеля», который немало зарабатывал в интернете, делая курсовые и дипломные работы за других.

К счастью Вероники, работы на математические темы оказались весьма востребованы — многим не давалась царица наук. Она работала через один из сайтов, предлагающих всем желающим подзаработать в Сети. Сначала у неё получалось не очень хорошо: заказчиков было мало, и большинство предлагали смешные деньги, и то после предоставления готовой работы. Она обожглась на этом пару раз — заказчики исчезали, прихватив с собой результаты её труда, и найти их не было возможности. Она подумывала забросить это дело, но со временем стала понимать, что хорошие отзывы и портфолио имеют первостепенное значение в интернете, кишащем мошенниками.

Она заметила любопытную закономерность — чем ниже была стоимость работы, тем более заносчивым и прижимистым был заказчик. По мере накопления хороших отзывов о ней (а Вероника полагала, что её работы были весьма качественными, ведь у неё была уйма времени для их шлифовки) заказчики сами выстраивались к ней в очередь, и цены уже не вызывали у неё горький смех. Сейчас она уже зарабатывала почти столько же, сколько её мать, и это было хорошим подспорьем в хозяйстве. Дела шли на поправку… по крайней мере, по этой части.

В остальном поводов для радости было мало. Болезнь поразила позвоночник за одну ночь. Врачи все как один твердили, что вылечиться она, в принципе, может, но Вероника видела на их лицах: Нет. Она давно распрощалась с иллюзиями по этому поводу. Никогда ей не подняться снова на ноги, никогда ей не быть снова здоровой.

Она часто вспоминала ворону и багровый закат на гигантской горе, вытянутые серые тени и зелёные линии. Но воспоминания уже стали бледными — за полгода ничего из этого не повторилось. Больше узоров в темноте Вероника не видела, сны её были обычными. Она иногда сомневалась, не придумала ли всё это сама — и лишь голос вороны, твердящий, что не хватает позвонка и куска печени, убеждал её, что это было правдой. Матери она ничего не говорила, ей и так досталось переживаний — её волосы стали седеть быстрее, чем раньше…

Вероника просидела за компьютером ещё три часа, внося последние изменения во внушительный семидесятистраничный труд. Ей самой получившаяся курсовая казалась сносной. Алексей сказал, что согласен на четвёрку, но в местном университете за такую работу легко можно было бы сорвать «отлично». Впрочем, кто знает, какие преподаватели там, в Москве…