Сказка о спящей красавице

Я подставила один из кристаллов под луч солнца, и золотистый камень засверкал так, что я прищурилась. И почти в тот же миг засветилась зеркальная стена – неярким серебристым светом. Потом по зеркалу пробежала разноцветная рябь и стали появляться картины – сперва расплывчатые и искажённые, как на экране испорченного телевизора, потом изображение стало чётким, и я увидела улицы города, напоминающего города планеты Арруба, одного из Вольных миров. Приземистые белые домики среди высоченных габов с чёрными стволами и пышными светло-рыжими кронами, сияющими в ярко-голубом небе, словно золотистые облака. Настоящие облака там бывают редко – два месяца в году, когда песчаную желтовато-белую почву смачивают обильные ливни, после чего на полях стремительно вырастает марута – основа тамошнего рациона и единственное, что Арруба экспортирует, зато едва ли не во все миры, где живут альфа– и бета-гуманоиды. Планета Арруба – задворки цивилизации, там полно традиций, напоминающих об эпохе первобытнообщинного строя, но в целом этот мир довольно благополучный, его жители гостеприимны и совершенно не воинственны.

Но что это? Мне показалось, будто одна из золотисто-рыжих крон раздвоилась – словно от неё отделился двойник и превратился в огненное облако, стремительно приобретающее очертания дракона. Корабль Фелиции. Урмианский звёздный корабль! Вскоре в яркой синеве засверкал металлическим оперением второй «дракон», потом третий… Изображение пропало так же неожиданно, как и появилось. Я не сразу поняла, почему это произошло – потому что я невольно стиснула в руке кристалл. Разжав ладонь, я снова подставила камешек под солнечный луч, и «телевидение» снова заработало, только картинка появилась уже другая – мрачный скалистый пейзаж, освещённый изумрудно-зелёной звездой, чей рассеянный свет время от времени прорезали лучи ярких голубовато-белых прожекторов на башнях среди скал. Я слышала отдалённые голоса – как будто перекликались дозорные, и низкий гортанный рык, эхом проносящийся по этому сумеречному горному царству. Интересно, что это за зверь? Вскоре я увидела его – полуконь-полуящер с когтистыми лапами и длинным, мощным хвостом. Его мускулистое тело переливалось в свете зелёной звезды золотым, изумрудным и лимонным. Оно словно впитывало этот свет, заряжаясь силой небесного тела, а зверь рычал всё громче и громче – не грозно, а скорее торжествующе. Или просто радостно. Возможно, зелёная звезда для этого животного – как луна для земного волка. Ну или что-то вроде. Я увидела, как по крутому склону горы стремительно поднимается юноша, одетый лишь в набедренную повязку. Его длинные светлые волосы развевались на ветру. Он был вооружён копьём и, кажется, мечом, но я не успела его толком разглядеть – картинка отдалились ещё до того, как юный воин оказался на вершине, рядом со зверем. Создавалось впечатление, будто невидимый оператор решил дать обзор пошире, но изображение вскоре потемнело и вообще исчезло. Я принялась вертеть кристалл в солнечном луче, но больше не видела на экране ничего, кроме разноцветной ряби.

Сама не знаю, что заставило меня обернуться. Я словно взгляд почувствовала. Да, лицо в нише над моим ложем действительно казалось живым. Скульптурная голова темнокожего, лиловоглазого великана находилась за такой же прозрачной рамой, что и статуи, и мерцание пронизанного солнцем стекла снова создавало впечатление, будто портрет живой. Когда же лицо моргнуло и улыбнулось, я поняла – игра солнечных бликов тут ни при чём. Лицо вскоре сменил курчавый затылок, который стал отдаляться, пока не пропал из виду, оставив за стеклом светло-серый квадрат. Видимо, окно, сперва показавшееся мне нишей с портретом, выходило на каменную стену соседнего строения. Интересно, на какой высоте окно? Тут действительно живут великаны?

Я подошла поближе к статуям в нишах. Слава Богу, это действительно были статуи – теперь я видела, что на каменных складках их одежд местами облупилась краска.

Сложив подушки одна на другую, я забралась на эту шаткую пирамиду и обнаружила, что окно двустворчатое и рамы из неизвестного мне прозрачного материала легко открываются наружу.

Расстояние до земли было около трёх метров. Окно моё выходило на внутренний двор, местами поросший травой и невысокими цветущими кустами. Кое-где растения пробивались сквозь трещины в разноцветной плитке, которой когда-то был вымощен этот двор. Теперь он выглядел запущенным, но именно поэтому казался мне особенно привлекательным. У меня просто страсть к руинам древних дворцов, к старым городам с мощёными улицами и площадями, обшарпанными каменными домами, ржавыми металлическими оградами вокруг заброшенных садов и некрополей… И потемневшими от времени, замшелыми фонтанами в виде каких-нибудь фантастических чудовищ.