Сказка о спящей красавице

– Диона любят все звери и даже многие гибриды. Он особенный ребёнок. А его мать… – Селен загадочно улыбнулся. – Думаю, она тоже не будет тосковать. Саннид обещал об этом позаботиться. Он из тех, кто способен видеть больше, чем мы все. И он узнал её. Увидел в Антеме ту, ради кого когда-то давным-давно покинул свой родной мир. Ну, то есть Антема и та девушка – не одно лицо…

– А одна душа? – спросила я, вспомнив, как Саннид смотрел на Антему, увидев её первый раз. – А она его узнала? Ой, она же его вообще не знала. Я уже подзабыла то, что Астерий рассказывал о приключениях Дианы в прошлом Хангар-Тану. Во всяком случае то, что не касалось непосредственно её.

– Она его не знала, но сейчас знает, и это явно хорошо на ней сказывается… Нет, он не заменит ей её лурда. Он ведь по сути вовсе и не лурд, но эти двое так часто и с таким удовольствием беседуют… В общем, маной Саннид, рождённый второй раз из яйца дракона и получивший облик льва, помог исцелить не только принцессу, но и её мать.

– Вот только боюсь, что информация, которая обрушилась на нашу принцессу, не особенно способствует её выздоровлению.

– Не волнуйся, Терри, – успокоил меня маг. – Худшее для неё уже позади. Все предпочли бы, чтобы она узнавала новости постепенно, но раз уж так получилось…

То, что, Диана увидела здесь мать, а потом ещё брата и сестру, о которых даже не подозревала, было для неё хоть и приятным, но всё же стрессом. А встреча с Дорименой просто повергла её в шок. Антема распорядилась пока не говорить Диане об урмианке, а той велела не показываться во дворце. Доримена и не показывалась, но Дия увидела её в окно. Ума не приложу, зачем она, еле держась на ногах от слабости, потащилась к окну в конце коридора. Оно выходило в сад, где Антема в этот момент разговаривала с урмианкой и несколькими военачальниками, которые пришли доложить королеве об итогах очередной военной операции.

– Что здесь делает эта тварь? – спросила Дия, вернувшись в наши покои.

У неё было лицо человека, которому нанесли смертельную рану. Ещё бы – ведь она же сразу поняла, что Доримена дан Линкс тут своя.

Дия два дня не желала общаться с матерью и замыкалась в себе, когда я пыталась объяснить ей ситуацию с Дорименой. Впрочем, я не особенно и пыталась. Я знала, что Диане просто нужно время. Слишком много на неё свалилось, чтобы она могла сразу правильно оценить реальность, сильно изменившуюся с тех пор, как она оказалась из неё выброшенной.

На третий день утром, проснувшись, я не застала её в комнате. Примерно через час я нашла её в саду. Услышала, как она с кем-то разговаривает в полуразрушенной каменной беседке. Сначала я решила, что с матерью, но вскоре, к своему удивлению, узнала голос Доримены дан Линкс. Моим первым порывом было туда пойти, но я сдержалась. Доримена больше не представляла для неё угрозы. А самое противное, что, если бы представляла, то в своём нынешнем состоянии я бы с ней не справилась. Эта проклятая слабость просто выводила меня из себя. Правду говорят, что хуже всего болезни переносят люди, не привыкшие болеть.

– Ты нашла меня, чтобы блеснуть передо мной своим благородством?

– Нет, я говорю совершенно серьёзно. Когда всё утрясётся и мы вернёмся на Ариану, ты имеешь полное право подать на меня в суд за похищение, насильственное удержание…

– Я не сделаю этого хотя бы ради того, чтобы не встречаться с тобой в суде. Чтобы вообще с тобой не встречаться.

– Истец может не присутствовать на судебных заседаниях, если ответчик не возражает. Я не буду возражать…

– Послушай, зачем тебе это надо? Сейчас ты так извращаешься? Что ж, это куда более изысканно, чем то дешёвое садо-мазо, в котором ты когда-то нуждалась.

– Диана, за триста лет многое может измениться. Я понимаю, для тебя это было всё равно что вчера. Я понимаю, что ты не можешь меня не ненавидеть…

– Ненавидеть? Да ты мне просто противна. И была противна всегда. Я не хочу с тобой судиться, но, возможно, захочет Марк Лестер, которого ты распорядилась убить. Представляешь, он выжил. Но, наверное, ему ничего не доказать.

– Я не приказывала его убить. Хотя знала, что многие наши в этом заинтересованы, и не мешала им. Диана, я сделала много плохого, и вряд ли то, что я делаю сейчас, исправит всё, но я рада исправить то, что можно.

– Да, тут все говорят, что ты изменилась. Даже пострадала из-за того, что меня спасла…

– Пыталась спасти. Они сами отказались от идеи разрезать саркофаг, когда поняли, что им это невыгодно.

С минуту они молчали.

– Если ты стала такая честная, то… Скажи – ты и Терри не приказывала убить? Там, в гробнице… Ты у нас никого не хотела убивать – ни её, ни того историка. Во всём виноваты другие.

– Я действительно не приказывала убить Лестера.

– А Терри? Если ты и впрямь не та, что прежде, ответь честно.

На этот раз молчание длилось дольше.

– Да, я сказала своим людям убить её, – промолвила наконец Доримена. – Я это признаю. Она тоже имеет право подать на меня в суд.

– Сомневаюсь, что она это сделает. А знаешь, вот за неё я бы тебя засадила! Говорят, после этого нападения она была на волосок от смерти.