Сказка о спящей красавице

– Да я как-то не считала, – тоном нахального подростка ответила Ламия. – Когда-то их было много, но я уже давно научилась осторожности. И уж точно не убью того, кого губить не собираюсь. А для отдыха мне нужно просто укромное тёмное местечко. На планете Адена почти всегда сумерки и таких мест навалом, к тому же энергия этого мира питает меня. Но на Пандионе я чувствую себя даже лучше и для отдыха мне вполне хватит большой тени. Любой, хоть от дерева. У вас тут тоже много тёмных углов, но что-то мне тут неуютно. Я предпочла бы не более чем через час вернуться на Пандиону.

– Ну так возвращайся, – предложила я. – За меня не беспокойся…

– Вернусь, когда совсем худо станет.

– Не бойтесь, Ламия никому тут не навредит, – сказала я.

– Ламия… – Шиннау на минуту задумался. – Та самая Ламия? А тебя как зовут, воительница?

– Минерва[19], – хихикнула Ламия. – То есть ей бы это подошло. А зовут её Терри.

– Ладно, не будем терять время, – карлик жестом предложил нам присесть на гладкие кожаные коврики, похожие на коврик в моей ванной. – Зачем пожаловали? Сдаётся мне, вы пришли сюда не просто из любопытства.

– Они знают королеву альдов, отец! – от радостной интонации голос Тассо ещё больше напоминал кваканье. – Странно, что мы за столько лет ни разу не встретили альти-лурду. Мы думали, они все ушли.

– Они и ушли, – сказала я. – Через врата, открыть которые вы же им и помогли. Или ваши предки. Это же саху сказали моей подруге, как отрыть врата туда, где альды живут уже почти пятьсот лет. В мир, который называется Пандиона.

– Ещё есть те, кто помнит золотоволосую девушку, – задумчиво произнёс Шиннау. – Принцесса Дия приходила к нашему племени за помощью. Хотела спасти альти-лурду, а заодно и свой мир. У неё всё получилось?

– Да, но сейчас возникли другие проблемы. Ещё худшие, чем тогда.

– Так я и думал, – усмехнулся карлик. – Люди не могут без проблем. И вот теперь ты тут для того же, для чего приходила и она, – попросить нас помочь спасти мир. Или два?

– Я тут для того, чтобы спасти её. Принцессу Дию. А мир или два… Буду рада, если попутно удастся спасти парочку миров. Может, после этого там хоть какое-то время поживут спокойно. Пока новые проблемы не наживут.

– В тебе много горечи.

– Когда-то спасение мира было моей работой. И я старалась делать её хорошо. Но мир не изменился.

– Уверен, ты не зря старалась. Твоя подруга тоже. Ей пришлось заплатить высокую цену. Река времени принесла её обратно… Кто знает, может, потому что этот мир снова нуждается в ней? Но прежде надо спасти её саму, а как это сделать, мы не знаем.

– Значит, вам известно, что она в этом проклятом подземном святилище виргиан?

– Да. И мы знаем, что они используют тот свет, что окружает её подобно кокону амфасо. Воздействуют этим лучом на тонгхо, создавая ложную материю. Они построили из этой лжи целый мирок и создали ложную религию, но настоящий мир им не создать, ибо у них нет настоящей веры. Их лживый мирок трещит по швам и гниёт, и беда в том, что эта гниль отравляет Хангар-Тану. Марах-Аскейру готов возродить свой мир, но он ранен. Его тело изранено оружием и ядами чужаков, а душа страдает от того зла, которое они творят. Поэтому многое из того, что повреждено, не может возродиться для новой жизни, а тонгхо, которым овладели фелициане, не способно порождать настоящую жизнь. Получается её подобие – ненадёжное и хрупкое, как сплав, изготовленный плохим кузнецом. Металл, из которого никогда не получится хорошее оружие. Оно сломается или погнётся от первого же удара. А то и вообще растает в твоих руках.

– Или задушит тебя, – усмехнулась я. – Если кто-то из ваших живёт в Сан-Виргине, они не могут не знать все эти истории об изменяющихся предметах. Такое происходит потому, что эта материя создана из тонгхо виргианами?

– Да. Из тонгхо нельзя ничего сделать. Оно само всё порождает. Оно хранит в себе коконы будущих жизней, но одухотворить эти создания может только дыхание Великого Змея, Мараха-Аскейру. Он дарит всем творениям Хангар-Тану частицы своей души. Свой огонь, что заключён в подземном эльхангоне. Вечный свет, источник вечной жизни. Ты видишь вокруг себя его мерцание, человек, но это лишь очень слабые отблески вечного света. Чаще он бывает сокрытым, но именно он источник жизни и причина вечного возвращения. Люди вообразили, что могут создавать жизнь. Они создают лишь её жалкое подобие. Они не в силах вдохнуть в кого-то душу. Они даже чудесный свет, окружающий принцессу, используют для того, чтобы живое делать мёртвым.

– Они этим вредят ей?