Сказка для злодеев

– ...Изумруды, яхонты! «И вот, – говорит дальше ведунья, – коли сыщется добрый молодец, который прочтет над ней двенадцать псалмов» – ну, это вроде таких молитв, – «да поцелует ее в уста сахарные, то воспрянет заколдованная красавица и отдаст ему свое сердце, руку и все приданое».

– Хитрая бабка, – усмехнулся Алешка.

– Это еще почему?

– Потому! – Ответ не очень вежливый, но решительный. – Как уложат эту Марфушу в укромном уголке да разойдутся по своим уголкам плакать и рыдать, эта бабка все приданое и заграбастает.

– А вот и нет! – горячо заступился за ведьму дядя Мифа. – Она сказала, что Марфушу и ее приданое будет у входа в темницу охранять всякая нечистая сила и никто туда никогда не сунется и не подступится.

– Мало ли что она сказала. А добрый молодец? Как же он поцелует уста сахарные?

– Ты, отрок, какой-то не романтик. Недоверчивый какой-то. Пора тебе знать, что за каждой легендой скрывается историческая истина. За все сотни лет никто к этой темнице не подступился. Как дверь приоткроет, там, в подземелье, такой вой поднимается...

– А как дверь закрывается, – догадался Алешка, – так и вой затыкается.

– Верно, отрок. Кто тебе сказал?

– Сам догадался. – Это и в самом деле было так, догадался. Скоро узнаете.

– А ты не догадался, что творится там в ночь полнолуния?

– Ведьмы с чертями пляшут?

– Не. В ночь полнолуния, – эти слова дядя Мифа уже шептал ужасным шепотом, – вся местная нечисть начинает перебирать все драгоценности...

– Проверяет, значит? – усмехнулся Алешка.

– Проверяет. Счет ведет. Гремит она золотом в бочках, алмазами в кадушках, и от этого такой гром стоит, что и назвали башню Гремячей.

Наконец-то, подумал я, добрался дядя Мифа до сути.

Тут он опять похлопал себя от муравьев и добавил:

– А если поточнее, то эта башня раньше называлась не Гремячей, а Тайнинской.

– В ней всякие тайны были? – навострил уши Алешка. Он тайны любит не меньше сказок и мороженого.

– Тайна была всего одна. Но глубокая... Фу ты! Опять укусил... В этой башне был секретный колодец. Чтобы в случае осады защитники крепости не испытывали недостатка в воде. Без пищи, без ядер и стрел еще можно продержаться, а без воды ни одна крепость не выстоит.

– Ну хоть колодец-то сохранился?

– Сие, отроки, мне неизвестно. Известно только, что из-за нечистой силы башня стала называться Гремячей.

– Я бы посмотрел, – замечтал Алешка, – да послушал бы. Как открою дверь, они там как завоют, как деньгами и камнями зазвенят...

– Не откроешь, – вздохнул дядя Мифа. – Я тоже об этом мечтал.

– И чего?

– И того! Нет больше этой двери. Исчезла.

– Как это она исчезла? Утащил кто-нибудь?

– Никто ее не утащил. Как сквозь землю провалилась! А я бы на это золото такой бы музей организовал!

– Ладно, – великодушно пообещал Алешка, – когда я это золото найду, так и быть, поделюсь с вами. Стройте свой музей.

– Спасибо! – Дядя Мифа прижал ладонь к сердцу. А сам, наверное, подумал: легко обещать поделиться тем, чего у тебя нет. Но он не знал нашего Алешку. Все это ему еще предстоит.

– А у вас уже какие-нибудь экспонаты есть, для музея?

– Полно! Да такие редкие! Даже бивень носорога имеется. Они ведь раньше здесь в большом количестве водились.

– А когда? – загорелся Алешка.

«Вдруг еще не все перевелись?» – смекнул я его мысль.

– Не так уж давно. Не больше миллиона лет назад.

– Значит, – ахнул Алешка, то ли доверчиво, то ли со смешком, – вашему рогу миллион лет?

– Ну! Да это еще что. – Он опять зашептал: – У меня есть более бесценный экспонат. Знаешь, что? Яйцо динозавра!

– Клёво, – согласился Алешка. – Огромное?

– Да не очень огромное. Размером около футбольного мяча. И все волосатое.

– Класс! А вы не пробовали его высидеть? Вдруг бы вылупился у вас маленький динозаврик. Вы бы его выкормили. Он бы вас полюбил. Как отца родного. Тапочки бы вам приносил. – Как говорит наша мама: Остапа понесло! – Он бы вырос, и вы ходили бы с ним гулять на поводке. В парке, вокруг вашего памятника. А потом вдруг у него выросли бы крылья. И был бы в вашем музее собственный дракон!

– А зачем мне дракон? Да я его и не прокормлю, у меня пенсия маленькая. – Но, похоже, Лешкина идея все-таки в его голове застряла. И он неуверенно спросил: – А ты не знаешь, как динозавров высиживают?

– Не знаю, – признался Алешка, – не пробовал. Можно что-нибудь придумать. Но не сейчас. Пойдемте лучше башню вблизи посмотрим. А то скоро стемнеет.

– А не побоитесь? Скоро полнолуние.

Мы спустились с пригорка и чуть заметной в траве дорожкой пошли к башне. Этой дорогой, видно, очень редко пользовались, не ходили по ней и не ездили.

По мере того как мы подходили к башне, она словно вырастала из земли, и ее силуэт казался на фоне тускнеющего неба громадным и угрожающим. Мрачно темнел провал в той ее стене, где когда-то были ворота. Тревожно трепетали, будто шептались, березки в бойницах. И вдруг на самом верху, на полуразвалившемся зубце, зловеще каркнул ворон, сорвался вниз, взмыл, облетел башню, еще каркнул и исчез в темневшей невдалеке рощице.