Сказка для злодеев

– Пообщаться. Сильно соскучились. Давно тебя не видели. Ты такая красивая.

– Будет врать-то.

– В тебя дядя Мифа влюбился. Сто лет назад. Он тебя обожает. Хочет, чтобы ты жила в его музее.

– Как экспонат? И ему тоже фиг.

– И я так считаю. Хочешь, я тебе что-нибудь скажу?

– Ты и так уже намолотил. Семь бочек арестантов. – Бабушка положила сигарету на край пепельницы. – Что тебе надо, чудовище?

– У меня вскочила одна мысль.

– И где она у тебя вскочила?

Алешка постучал себя по лбу.

– Это еще ничего, – сказала бабушка. – Что за мысль?

– Астя, я хочу в вашем городе поставить памятник нашему прадеду.

– Ну и ставь. Кто тебе не дает?

– Денег не хватает.

– И много не хватает? Дать тебе взаймы? Не получится. Я и так еле концы с концами свожу. Иной раз не знаю, на что клочок сена купить.

– Деньги есть. Только их надо достать. Под носом у жуликов.

– Счастливая у меня дочь! – Бабушка снова взялась за сигарету. – И очень терпеливая.

Алешка сел на подлокотник ее рабочего кресла и заглянул в лицо. Изучающе так.

– Что ты на меня уставился?

– А ты похожа.

– На кого? – удивилась бабушка. – На худощавую старуху?

– На спящую Марфушу.

– Вот еще! Что за Марфуша? Твоя одноклассница? Которая спит на уроках.

– Это Ленка Стрельникова спит на уроках. А Марфуша спит в подземелье. На груде золота и всяких камней.

– Делать ей больше нечего! – рассердилась бабушка на Марфушу. – А ну слезай и не морочь мне голову.

– Значит, – грустно произнес Алешка, понурив голову, – памятник тебе не нужен.

– Не дождешься! – вспылила бабушка. – Мне еще рано ложиться под памятник. Я еще доживу до того счастливого дня, когда приедет Сережка и надает тебе по всем задним местам.

– Мы этого достойны. – Алешка вздохнул и без всякого перехода, очень просто сказал: – Твой папа спрятал деньги и ценности в Гремячей башне, когда скрывался там от немцев. Они лежат под гробом Марфуши. До них добираются твой обормот Пашка и наш обормот Червяков. Они сегодня ночью, во вторниковое полнолуние придут за сокровищами. Червяков потом уедет в заграницу и купит на море бассейн, а Пашка купит ипподром у Делягина. Ты рада?

Надо отдать должное бабушке.

– Ты не врешь? Это все точно? А что нужно сделать?

Алешка помолчал, а потом брякнул:

– Нужно тебе немного побыть Бабой-ягой.

– Где?

– В гробу.

Бабушка молча сунула ему под нос свою костлявую фигу.

– Да, ты этого не достойна. Тогда я сам надену этот старинный наряд. – И Алешка развернул перед ней сарафан и прочие прибамбасы.

Бабушка глянула, в глазах ее загорелся женский огонек.

– Ну... Поносить эти штуки я бы не против. Но лезть в какой-то подвал, ложиться там в какой-то ящик... Категорически отказываюсь.

– Как хочешь. Тогда мы идем к вам. – И Алешка нахлобучил на голову кокошник, обшитый цветочками и жемчугами.

Получилось здорово. Такая юная принцесса неопределенных лет. С голубыми глазами.

– Ладно, – согласилась бабушка с завистью. – Давай уж, примерю. – Она вышла в соседнюю комнату и скоро вернулась в наряде прекрасной Василисы.

– Класс! – ахнули мы в один голос. – Не пытайтесь повторить!

Бабушка глянула на себя в зеркало и застенчиво покраснела от удовольствия.

– Волос мало, – заметил Алешка.

– Это поправимо. – Бабушка достала из шкатулки черную длинную заплетенную косу. – Я сплела ее из хвоста Арифметики, когда стеснялась обгоревшей головы.

Что там за хвост Арифметики, нам все равно. Но когда бабушка надела под кокошник этот парик, и перекинула косу на грудь, и эта черная коса из хвоста Арифметики заструилась черной змеей, мы просто онемели от восторга.

– Клево? – спросила довольная бабушка.

– Дядя Мифа обалдеет, – выдохнул Алешка. А потом без всякой подготовки выдал: – Астя, а теперь вынь изо рта свою зубастую челюсть.

В ту же секунду парик полетел в один угол, кокошник – в другой, а мы с Алешкой – за дверь.

...Через полчаса переговоры возобновились. Через час бабушка, под Алешкиным напором, дала согласие и начала учить свой текст. И когда она его отрепетировала, мы с Алешкой немного пожалели обормота Пашку и проходимца Червякова.

– Я заеду за вами в десять, – сурово и лаконично сказала бабушка. – Будьте готовы.

* * *

Ровно в десять бабушка позвонила в дверь. Она была в костюме для верховой езды и со стеком в руке.

– Доча, – сказала бабушка, – я забираю твоих гангстеров. У нас небольшая экскурсия в прошлое.

– А у меня? – с обидой спросила мама. – У меня не будет экскурсии? Или я этого не достойна?

– Ты встречай Сережку. Накрой стол с яблоками, испеки ему чего-нибудь...

– И мешок для изумрудов приготовь, – сказал Алешка.

– Наволочка подойдет? – усмехнулась мама.

– Маловато будет, – Алешка покачал головой. – Мою наволочку тоже возьми.

– Она у тебя серая. Я лучше приготовлю спальный мешок.

– Время! – напомнила бабушка.

– Что передать папе? – спросила мама.

– Пламенный привет.

* * *

Бабушка остановила машину на краю рощи. Мы вышли в тишину и ночную прохладу. Никакого полнолуния не было. Был узенький месяц в окружении крохотных звезд. Была роса под ногами и легкий шелест листвы над головой. И мрачно нависала над окрестностью суровая Гремячая башня.