Сказительница

– Я рассердилась. Хотела… чтобы сила вернулась… была моей всегда… – Джойсана осторожно вытерла губы Яхне тряпкой, смоченной в воде. Старуха (вся ее заимствованная «молодость» исчезла) с благодарностью слизала влагу. Джойсана помогла ей отпить из фляжки. – И тогда я узнала о тех… кто крадет Силу… о мужчинах. Их сила должна была стать моей…

Немного погодя она снова заговорила.

– Я бродила… долго… пришла в Гарт-Хауэлл… там меня приняли. Это тоже были… противоестественные существа… мужчины, владеющие Силой… но они показали мне путь… – Она передохнула и задергалась. Пот выступил у нее на лице, постепенно она стихла. – Заклинание. Аббат научил меня… заклинанию. Чтобы я отобрала Силу у тебя… – Она посмотрела на Алона. – Такова была цена… я готова была ее заплатить… с радостью. Прости меня за это, Алон.

– У меня? – Он явно удивился. – Но почему? Я никогда не встречался с обитателями Гарт-Хауэлла, не причинил им никакого вреда. Я находился за полмира от них. Почему я?

– Они боятся тебя… – шептала она. – Ты один из Семи. – Она взглянула на Эйдрис и на Хиану. – Они тоже. Семеро…

– Что за Семеро? – спросила Эйдрис.

– Семеро защитников… защитников этой земли… Арвона, – ответила Яхне. Она дышала с трудом, и расслышать ее слова было нелегко. – Будет… Семеро. Последний еще… не родился. – Она посмотрела на Эйдрис. – Твой брат, – прошептала она. – Он последний. Если родится.

Эйдрис схватила старуху за руку.

– Что ты знаешь о моем брате? – спросила она.

– Обещай… обещай, что облегчишь мой уход… – сказала колдунья.

– Клянусь амулетом Гунноры, – поклялась сказительница. – Где мой брат, Яхне?

– Здесь… и не-здесь. В камне и не-в-камне. В клетке, в плоти… аххх… – Со стоном она смолкла.

Для Эйдрис слова ее не имели смысла. Девушка хотела попросить дальнейших объяснений, но Джойсана остановила ее.

– Она больше ничего не скажет, дочь, – прошептала она. – Мы выполним наше обещание?

Джойсана и Эйдрис вместе негромко запели, и все видели, как морщины боли на лице старухи разгладились. Когда несколько минут спустя Яхне умерла, на лице у нее было выражение покоя.

Ей прикрыли лицо складкой ее плаща, потом отошли на противоположную сторону камня, чтобы впервые поговорить. Джойсана посмотрела на восток от места Тени.

– Рассвет наступает, – негромко сказала она. – Ночь мы пережили… несколько часов назад я в это не верила.

Алон смотрел на своих спасителей.

– Благодарю вас всех за то, что пришли мне на помощь. Без твоей мысли, – обратился он к Хиане, – я никогда не вспомнил бы о мече.

– Алон, это Хиана, моя приемная сестра, – сказала Эйдрис, вспомнив о приличиях. – А это лорд Керован и леди Джойсана, мои приемные родители. – Гордость прозвучала в ее голосе, когда она взяла за руку Джервона. – А это мой отец Джервон.

Алон каждому по очереди кланялся, но когда услышал последнее имя, удивленно замигал.

– Грязь Дахон подействовала! – воскликнул он. – Это… это удивительная новость!.. Сэр, – торопливо добавил посвященный.

Джервон улыбнулся.

– Я у тебя в долгу, молодой чародей, – сказал он. – И судя по тому, что мне сказала моя дочь, нам с тобой есть о чем поговорить. – Он протянул руку. – Рад знакомству, Алон.

Наступила очередь покраснеть Алону, но он схватил руку старшего, пожал и прямо посмотрел ему в глаза.

– Ты имеешь на это право… сэр. Я тоже рад встрече, Джервон. Ты счастливый человек. Мы не знали, подействует ли грязь Дахон на поврежденный мозг.

– Действительно счастливый, – согласился Джервон. – Иметь такую дочь, как моя… Хотя, – добавил он, пристально посмотрев на Алона, – у меня складывается впечатление, что теперь придется ею делиться.

Рот у Алона слегка дернулся.

– Ты не только счастлив, но и проницателен, – сказал он.

Керован засмеялся, потом достал из седельной сумки хлеб и фляжку с водой.

– Возьми, Алон. Ты, должно быть, хочешь есть. Маленькая группа села кружком: разделили еду и воду, а тем временем в жутком лесу постепенно светлело. События ночи утомили сказительницу, и она почувствовала, что готова лечь рядом с телом Яхне и уснуть. Одновременно от сдерживаемого возбуждения ей хотелось закричать.

Уловив взгляд отца, она слабо улыбнулась ему.

– Подойти к ней так близко… и потерпеть неудачу. Яхне знала, где моя мать.

Он кивнул.

– Да, это тяжело. Но мы не сдадимся.

– Здесь и не-здесь, – удивленно произнес вслух Алон. – Камень, который не-камень. – Он покачал головой. – Что это может значить?

Никто не мог ответить. Но Алон отказался сдаваться, он грыз эту загадку, словно она кость, а он собака.

– Здесь… – Он осмотрел поляну. – Что значит здесь и не-здесь? Камень и не-камень? Камень… камень – это скала, гранит, известняк, кварц… – Он замолчал, глядя на свой хрусталь. – Хрусталь! – воскликнул он. – Это камень и в то же время не-камень. Может, Яхне это имела в виду?

Все повернулись и в усиливающемся освещении принялись разглядывать окружение.

– Никакого камня, кроме этого, – сказал наконец Джервон, показывая на большой камень в центре. – А он не кажется хрустальным. Он серый.

Посвященный встал и подошел к камню. Эйдрис встала с ним рядом, они вместе смотрели на камень.