Скажи смерти «нет!»

— Я не был в этом уверен вплоть до вчерашнего осмотра, и хотя все время с того самого дня, как она прибыла сюда, состояние ее оставляло желать лучшего, все же при туберкулезе никогда нельзя сказать наперед. На разных больных лечение производит разное действие, и бывают настоящие неожиданности: возьмите хотя бы Рега Миллера. Что касается вашей жены, то у нее стрептомицин лишь смягчил боли в горле, не более того. К сожалению, она попала к нам слишком поздно.

Барт отвернулся. Горечь этих слов была нестерпимой. Он стоял, опершись руками о камин, уронив голову на руки и стараясь справиться с нахлынувшими на него чувствами.

— Ну, ну, успокойтесь. — Доктор положил руку ему на плечо. — Если вы сейчас расклеитесь, то хорошего мало будет, мне сестра из третьей палаты говорила, что состояние вашей жены очень во многом от вас зависит.

Барт сосредоточенно думал, и в его опустошенном мозгу не находилось ни одной утешительной мысли, которая могла бы смягчить зловещий смысл того, что сказал врач. Барт резко повернулся.

— Лучше скажите мне прямо, как обстоят дела. Если я правильно понял, жена моя умирает?

Последние слова он выдавил из себя с трудом.

— Да.

Бартом овладело вдруг какое-то странное противоестественное спокойствие. Голова у него была словно ватой набита. Наконец он медленно и с трудом заговорил.

— И сколько еще…

Доктор Хейг сделал неопределенный жест рукой.

— Месяц-полтора…

И вдруг доктор не выдержал, он больше не в силах был придерживаться этой профессиональной прямоты.

— Боже мой, дружище! Вы уже достаточно видели здесь, чтоб знать, как трудно вообще предсказать что-нибудь!

— Дэнни Мориарти из нашей палаты должен был умереть через шесть месяцев.

— У Дэнни другое дело. Он может и еще шесть протянуть. Когда речь идет о гортани, тут, хорошо это или плохо, но все быстро. К счастью, стрептомицин сейчас позволяет избежать самого худшего.

— Вы хотите сказать, что Джэн осталось жить всего месяц-полтора?

— Может, больше, а может, и меньше. У нее исключительно слабая сопротивляемость.

— Тогда, значит, ей не повредит, если я заберу ее в нашу лачугу на эти последние месяцы.

Доктор резко повернулся.

— Не знаю, поняли ли вы то, что я сказал вам, Темплтон? Жена ваша умирает, а вы обсуждаете, в лачугу или не в лачугу ее везти. Да вы понимаете, что она по дороге умереть может, если вы ее с места тронете?

— А хуже ли это, чем то, что ожидает ее, где бы она ни находилась?

Доктор Хейг в отчаянии прищелкнул языком.

— Я отказываюсь с вами спорить. Вы, должно быть, с ума сошли, если хотите забрать отсюда больную туберкулезом гортани женщину, которой и жить-то осталось считанные недели.

— Но она сама хочет этого.

— А кто будет там за ней ухаживать?

— Я с этим справлюсь.

— Справитесь! Да вы хоть представляете себе все, что вам придется делать?

— Довольно отчетливо.

— Впрочем, полагаю, теперь вы об этом имеете представление. Но не забывайте все-таки, что это ваша жена!

— Я не забываю.

— Вам предстоят страшные недели. Надеюсь, это вы понимаете?

— Но ведь она все равно должна через это пройти, правда?

Голос доктора зазвучал резче:

— Надеюсь, вы также понимаете, что если вы заберете ее отсюда, а назавтра пожалеете об этом, то она снова окажется последней в списке, и тогда у вас, вероятно, не будет никакой надежды пристроить ее куда-нибудь, где бы за ней был присмотр. До тех пор, пока не будет уже поздно.

— Не пожалею! А если и пожалею, то нечего беспокоиться, что я попытаюсь снова ее сюда положить. Я все снесу сам.

— Но уколы ей нужно будет делать до самого конца.

— А мне нельзя научиться делать уколы?

Доктора Хейга покинуло его обычное спокойствие.

— Нет, нет и нет! — закричал он. — И не подумаю вас учить! Это просто безумие. И я сейчас думаю не только о вашей жене, но и о вас тоже. То, что вы хотите сделать, выше человеческих сил!

Барт в упор взглянул на врача.

— Может ли она протянуть дольше, чем нам хватит этих двести сорока фунтов? Скажем, из расчета десять фунтов в неделю?

— Предсказать это невозможно.

— Вы считаете, что она ни за что не может выздороветь?

— Вы же сами знаете, что никто не сможет ответить вам на этот вопрос. Согласно всем медицинским показаниям явно не может. Но разное может случиться — больные называют это чудом, мы говорим, что здесь действуют факторы, еще не изученные наукой.

— А не может ли она поправиться быстрее там, куда ей так отчаянно хочется поехать, там, где она будет счастлива?

— И на это тоже ни один врач не даст вам ответа. Единственное, что я, к сожалению, могу сказать, это то, что, насколько я могу судить, она должна умереть, и довольно скоро.

— А она не умрет еще до того, как я успею ее забрать?

— Видите ли, если мы будем продолжать уколы, то сейчас уже ничто не сможет коренным образом изменить ее состояния — ни в лучшую, ни в худшую сторону. Я в данном случае больше думаю о вас, чем о ней. Мы здесь сделаем все, что в человеческих силах, чтобы облегчить ее и ваше положение.

— Если вы проинструктируете меня, я все могу сделать сам.