К половине десятого утра я так ухожу в процесс, что не замечаю прихода Орлова. А когда вижу его в прозрачном кабинете, поджимаю пальцы в кроссовках.
Мудак сидит, развалившись в своём кресле. В больших красных наушниках, футболке и джинсах. Внимательно слушая своё долбаное видео-конференц-совещание, в то время когда я должна думать, как объяснить Марку грёбаный засос в половину моей шеи!
Если бы он не уехал…
Я даже не знаю, когда он возвращается!
Что, если завтра?
Как, как я это объясню?! Я шла и случайно наткнулась на рот своего безмозглого босса?
Не хочу его видеть. Безответственная скотина, вот он кто. Думает только о себе и своих похотливых желаниях.
Отвернувшись, снова принимаюсь за работу.
Станислав М Орлов: «
Отправляю всё, что нужно, никак не комментируя эту «рабочую» хренотень, и иду на кухню сделать ещё кофе.
Дверь за моей спиной хлопает. Не реагируя, достаю из волос карандаш, быстро записывая на салфетке решение последней ошибки.
– Успеваешь?
Не хочу его видеть.
Странно, что он не влез и не посмотрел сам. Хотя я благодарна ему за эти вмешательства, чтоб он провалился.
– Да, – говорю, не поворачивая головы. – Сегодня закончу. Либо в офисе, либо в поезде.
– Хорошо. Крайний срок – понедельник до обеда.
– Я поняла.
Дверь хлопает, оповещая о том, что Орлов оставил меня одну.
Вернувшись на своё место, проверяю телефон. В мессенджере меня ждёт фотография обедающей арбузом Тони. У неё на макушке пальма из разноцветных резинок, лицо чумазое и счастливое.
Она счастливая…
Я её неделями не вижу…
Это оказалось сложнее, чем я думала.
Закинув фотку себе на почту, меняю заставку, понимая: всё, чего я хочу сейчас, – это увидеть и обнять свою дочь, хотя бы на два дня забыв обо всех мужиках мира!
Глава 12
– Да! Я кругом плохая! – переходя на слёзы, причитает над моей головой. – Плохая мать! Потому что не хочу, чтобы ты застряла тут до старости одна с ребёнком!
– Я говорила, что ты плохая мать?! – не выдерживаю, переходя на истеричный крик.
Пытаюсь вдеть дрожащими пальцами кожаный язычок в застёжку сандалии, упёршись коленом в линолеум.
Не слыша меня, продолжает извергать свои бесконечные, сводящие с ума мысли:
– Я тебя всю жизнь одна тянула, знаешь, как тяжело одной с ребёнком? Мне сорок шесть, а я уже как старуха! Я для тебя лучшего хочу! Думаешь, тебя с руками и ногами заберут? С ребёнком?
Вцепившаяся в свой розовый рюкзак Тоня смотрит на нас округлившимися от паники глазами.
– Куртку возьми… – хриплю я ей, потому что не знаю, когда мы вернёмся.