Скажи миру – «нет!»

– Оставлю, – согласился я. – Но сами не задержимся, уж прости, – нас ждут наши девчонки.

– Я понимаю, – кивнул он.

* * *

Я проснулся от того, что в мой спальник тянуло холодом. Не открывая глаз, я забурчал что-то, самому себе не совсем понятное, вытащил левую руку и закрылся откинувшимся клапаном. Дуть перестало, я снова пригрелся, но – вот скотство! – уснуть не мог. В голову дружным строем полезли разные мысли и заботы, еле слышно трещал костер…

А снаружи стояла странная тишина. Какая-то даже тревожная, я различал плеск ручья на склоне, и этот плеск звучал странно, одиноко и громко.

«Что-то случилось», – тревожно подумал я и сел в мешке, высвободив руки.

Мы заспались. В угол откинутой занавеси – как раз туда дуло – лился дневной – точнее, утренний – полусвет, четкой полоской лежавший на полу. В пещере было холодно, костер почти догорел.

Спросонья мечтая о тапочках, я нехотя вылез наружу. На меня немедленно напал колотун, и я, поправив плавки, рванулся подбросить дровишек на угли – и стоял, сунув руки под мышки и потирая одну ступню о другую, пока костер не разгорелся вновь. По пещере поплыли волны тепла, и я, удовлетворенно вздохнув, направился по шкурам к выходу. Приподняв край занавеси повыше, шагнул наружу – и окаменел.

Меня резануло холодом, но это дошло до моего сознания только через миг. А первое, что я увидел, – побелевший мир.

Нет, это был не снег. Просто ночью ахнул мороз и все вокруг – черные ветви деревьев, жухлую траву, камни, землю – покрыл иней. Ровным густым слоем. Дыхание взрывалось в воздухе белыми тугими облачками и растекалось струйками в стороны. Мир, казалось, онемел, и только ручей звенел одиноко – вот почему мне показался таким странным его голос.

«Так наступила зима, – подумал я, озираясь. – Наша первая зима пришла. Вот она, я ее вижу, и она холодная, как дома. И небо прозрачное-прозрачное… а солнце сейчас встанет…»

– Неплохо, а? – с камня возле входа соскочил Колька. Он был одет уже по-зимнему. – Это недавно так легло, я уже стоял… Ты давай отсюда, оденься, простынешь ведь.

– Доброе утро, – сказал я, улыбнулся и не без удовольствия нырнул обратно.

– Доброе утро! – крикнул мне вслед Колька и зашуршал по инею куда-то в сторону…

…Постепенно просыпавшиеся ребята и девчонки в обязательном порядке выбирались наружу, чтобы посмотреть вокруг. Даже Сергей вышел, хотя вообще-то старался поменьше вставать – неожиданно плохо заживала рана от ятагана. Выходила и Танюшка.

Ко мне не подошла…

…Иней скоро стаял, выглянуло и даже пригрело солнце, но с северо-запада медленно, почти незаметно, подбиралась серо-сизая снеговая туча во весь горизонт. Я объявил день свободным от тренировок – нипочему, просто так; а что, нельзя, в конце-то концов?! – и мы, раскочегарив на тренировочной площадке костер побольше, уселись возле него кружком и просто жарили свежее мясо, посматривая на тучу, заливающую небо расплавленным гудроном.

Игорь Басаргин взял свой «инструмент» (его, кстати, на общем совещании решили называть «гуслями» – и амбец, мы так хотим!). Тронул струны…

Когда-нибудь, страшно подумать – когда,
Сбудется день иной,
Тогда мы, дружище, вернемся туда,
Откуда ушли давно…

Север подумал и присоединился – два грубоватых, но красивых мальчишеских голоса пели вместе:

…Тогда мы пробьемся сквозь полчища туч
И через все ветра,
И вот старый дом открывает наш ключ,
Бывавший в других мирах…

Я и не заметил, как голоса Танюшки и Ленки Рудь тоже вплелись в песню:

…Обнимем мы наших любимых подруг,
Снимем рюкзак с плеча.
В забытую жизнь, в замечательный круг
Бросимся сгоряча.
Там август, как вилы, вонзает лучи
Теплым стогам в бока,
Там тянут речные буксиры в ночи
На длинных тросах закат…

Танюшка сидела по другую сторону огня от меня. И от этого был в песне горький привкус, похожий на запах полыни…

…Другие ребята за нами пойдут
Дальше, чем мы с тобой,
А нам оставаться по-прежнему тут, —
Что ж, отгремел наш бой.
Но если покажется путь невезуч
И что на покой пора,
Не даст нам покоя ни память, ни ключ,
Бывавший в иных мирах…[13]

Я видел, что многие девчонки прилегли на плечи своих парней. И мне очень-очень захотелось, чтобы и Танька… ведь было же такое! Что я сделал не так, почему она в последнее время словно стенкой от меня отгородилась?!