Скажи миру – «нет!»

ИЗ ДНЕВНИКА ЛОТАРА БРЮННЕРА

Я чувствую себя изменником, но Таня мне больше чем нравится. Я, наверное, сумасшедший. Так сказал Хайнц. Он, кажется, готов был меня вообще прирезать. Проклятье, да полгода назад я бы сам бросился на свой нож, если бы мне кто-то сказал, что я могу влюбиться в недочеловека. И, в конце концов, есть же Эльза!

Если сказать правду, то я понимаю, что к Эльзе мне не вернуться. И еще неизвестно, чем закончилась бы восемь дней назад встреча с чернокожими, не окажись там этих русских. Я и сейчас вижу их костер в километре от нас. Глупо! Ведь днем мы общаемся – худо-бедно, но общаемся, жизнь заставляет… Мне, кстати, кажется, что большинство наших ребят тоже не прочь ближе познакомиться с юными большевиками. Уже одно то, что они бросились на помощь, не задумываясь, вызывает уважение.

Конечно, среди них есть несколько не менее упертых, чем Хайнц или Дитрих. Но, когда напали урса, даже этот их Алекс, который потом затеял драку с Юнгвальдом, не задумался. По-моему, мы ведем себя неправильно. Последние месяцы мы идем по Европе и России. Даже идиоту будет ясно: тут есть общий враг, которому все равно, кого резать: арийцев, большевиков или демократов. И тут нужно держаться друг за друга, как магнитам. Тут нечего завоевывать, тут полно жизненного пространства и слишком мало людей, чтобы речь могла идти о священной войне германской нации. Да и нации нет как таковой. Хайнц, конечно, настоящий лидер, этого нельзя не признать. Но он не умен, если честно. Мы уже похоронили пятерых, и трех из них убили не чернокожие, я уже писал об этом. И в обоих случаях – и с чехами, и с поляками – инициаторами были мы.

Как бы он завтра не придумал повторить тот же опыт с русскими… И дело не в том, что их больше. Просто хватит этого безумия.

Не Татьяна ли на меня так повлияла? Не слишком-то она похожа на недочеловека. Она красива, умна и отлично развита физически. (Да и вообще – они не производят впечатления «дегенеративных азиатов».) С ней интересно… А еще интереснее – один ли я встречаюсь с русской девчонкой? Там свободна не одна Татьяна. Правда, они страшные пуританки, страшнее наших лютеранских предков! Но я все-таки попробую поцеловать ее еще раз. В смысле – еще раз попробую.

Если будем живы.

* * *