Скажи миру – «нет!»

– Ленка! Чередниченко, Ленка! – обрадованно заорал кто-то (я не понял – кто). – Олька с твоего Сергея трусы снимает!

– Дураки, – улыбаясь дрожащими губами, сказала Танюшка. – Правда, Олег?

– Правда, – кивнул я. – Не плачь, Тань, мне не больно.

– Я не плачу, это дым в глаза лезет, – сердито сказала Танюшка.

– Все, – объявила Олька. – Сейчас еще ивовым порошком присыплю.

– Знахарка, – сказал я и не выдержал – застонал. Боль перестала быть огненной, превратилась в дергающую, словно раны жили собственной жизнью.

– Попей настоя на листьях, литр, не меньше, – серьезно сказала Олька, вытирая иглу и бросая ее в кипящий котелок. – И ложись спать. Спи и спи…

Кажется, Олька варварски нашарашила в «настой на листьях» макового отвара. А может быть, я просто так замучился, что уснул раньше, чем Танюшка укрыла меня одеялами. Последнее, что я услышал, были слова Ольги:

– Ты не бойся, Тань, у него быстро срастется. Тут вообще все быстро заживает…

И еще я успел подумать две вещи:

а) тут и правда все заживает в разы быстрей, чем на Земле;

б) у меня сегодня день рождения, но мне по-прежнему четырнадцать.

* * *

Леса на склонах Карпат оделись в чеканные медь и золото, и только кое-где еще лежали изумрудные россыпи самой стойкой листвы. Утренники были холодными, но заморозки не наступали, в воздухе серебристо тянулась паутинка, и дни стояли теплые, как дружеское рукопожатие. Вода в ручье по утрам отливала холодной синевой и лучше любых примет возвещала, что осень пришла на самом деле, надолго, а следом за осенью придет зима. Но у нас не было свободного времени, чтобы задумываться над этим…

…Группа инструкторов выделилась как-то сама собой, безо всяких голосований и обсуждений. Андрюшка Альхимович продолжил, естественно, нас тренировать в том, что на нашей Земле называлось «туризм», а тут превратилось в вопрос выживания. Сергей, Вадим и Арнис занялись с остальными боксом. Игорек Басаргин и Олег Фирсов учили метать ножи и топоры. Колька в меру своих знаний тренировал остальных по самбо. Ну и мне досталось, конечно, фехтование…

…– Любимые удары у них – рубящие. – Я ходил перед сидящими на траве друзьями, держа в опущенной руке палаш. – Это мы все уже заметили; рубящие – в голову и в шею… Север, иди сюда, вспомним пятую защиту с ответной атакой. Смотрите все!..

…Парные поединки требовали моего контроля, и я расхаживал между фехтующими, стараясь поправлять ошибки и показывать, «как надо». В классическом фехтовании на рапирах нет рубящих ударов, мне и самому приходилось многому учиться «по ходу». И странно было ощущать, что я сейчас несу ответственность за то, как будут тренироваться мои друзья, а значит… значит – останутся ли они живы.

Действительно, странное ощущение. Остро-волнующее.

– Бэн, дубина, – локоть не отставляй! – крикнул я, становясь с ним в пару – Олег Фирсов, ухмыляясь, сделал шаг в сторону. – Смотри: раз, два – оп! И ты без руки. Понял? – Бэн кивнул, и я указал Олегу на его место: – Давай, Фирс…

– Олег! – окликнула меня от пещеры Ленка Власенкова – сегодня она выхлопотала для всех девчонок «выходной», но вместо отдыха они суетились в нашем жилище и вокруг него. – Иди сюда!

– Ма-атриарха-ат, – дурашливо пропел Саня, отбивая своей валлонкой удары сморчевой ландскетты, – давно пора вернуть назад!

Я показал ему «рога дьявола» и, убрав палаш в ножны, махнул Ленке: иду, мол. Она решительно уцепила меня за рукав и втащила в пещеру. Половина девчонок в бешеном темпе полосовала тут шкуры и кожу – казалось, я попал в закроечный цех нашей кирсановской фабрики «Победа». Танюшка была среди них – она ловко действовала своим коротким ножом и, улыбнувшись, показала мне нечто, отдаленно напоминающее меховые обмотки. Я так понял, что в будущем это превратится в зимние сапоги. Прежде чем Ленка уволокла меня в проход, Танюшка успела показать пальцем: «Это – тебе!»

Ленка как-то подцепила по дороге факел и сейчас уверенно всадила его в расщелину, которой я и не заметил. Потом широким жестом обвела окружающее.

– Ну? – нетерпеливо спросил я. Изо рта у меня вылетел еще клуб пара.

– Мало соли, – сообщила Ленка. – Копченого мяса у нас уже достаточно, и рыбы, но соль почти всю потратили, а мы хотели сделать солонину… Еще: вот тут топленый жир. Пусть мальчишки принесут еще лозы на корзины, а то мы его уже на камень просто кладем… Дальше: у нас мало растительной пищи. Рискуем заработать цингу.

– Лен, – я вздохнул, – ну тут-то я что могу сделать? Начнется осень по-настоящему, пойдут грибы там… ягоды, все прочее. Только опять сморчками нас не отравите.

– К прошлому возврата нет, – улыбнулась Ленка. – Да, еще нужно больше шкур. Мы же экспериментируем, много в отходы идет. И иголки из кости нужны; лучше всего получаются из оленьих лопаток…

– Напиши реестр на глиняной табличке, – почти серьезно предложил я, – и дадим заказ… Соль, иголки, шкуры, лоза – что там еще нужно?