Сказания пыльных миров. Том 1. Горняк

При использовании я впервые почувствовал то самое неповторимое чувство. Движение маны. Сначала зарождение этого источника сразу в нескольких местах — в груди справа, между ключицами, в боку слева. Потом — вырвавшиеся из этих источников бурные потоки, рванувшие к руке, слившиеся в области плеча и помчавшиеся дальше, быстро теряя скорость. К ладони подошел уже совсем узенький и слабый ручеек, вырвавшийся из указательного пальца и напитавший теплой лучистой энергией небольшой шар прямо над ним. И стоило этому шару, вначале пустому, заполниться — он тут же вырвался на свободу, взлетев точкой тусклого света над ладонью. Ничего особенного, но когда ты ощущаешь, что сделал это сам... непередаваемое ощущение. Не менее приятным чувством оказалось то, что светляк оставался связанным со мной невидимой нитью и легко повиновался мысленным приказам. Я улыбался, как дурак, заставляя его кружиться вокруг меня, исполняя пируэты перед глазами.

Но главное — ощущение маны больше не ушло. Источники, пусть и полупустые, исправно ощущались, и, по капле, наполнялись вновь. В интерфейсе же, отражая это, появилась новая строка:

Магическая сила: 4.45

(Мана: 24.5/44.5)

***

Суета закончилась минут через двадцать, когда барак выгорел дотла. Гномы наконец спохватились, что у них куча полуодетых подростков на холоде, и загнали нас всех в столовую. Матрасов не выдали, спать пришлось на полу, на столах, на лавках — выбирай что по нраву, все одинаково деревянное и твердое. Но люди тут собрались не привередливые, так что все быстро разложились и легли спать. Мы с Фестусом заняли уголок подальше и почище, рядом с нами же разместился и Курт — резко успокоившийся и даже проникшийся чувством благодарности, когда понял, что я держу слово и не собираюсь отбирать у него накидку. Вообще он весь был какой-то нервный и нескладный — тощий как жердь, с печальным вытянутым лицом и глазами забитой лошади. Ну, хочет тереться возле нас — пускай. Его дело.

С утра же нас обрадовали прекрасными новостями: во-первых, сожженный барак не освобождает от работы, во-вторых, пока срочно вызванная бригада строителей не сколотит новый барак, мы продолжим спать в столовой. В-третьих, все сгоревшие в пожаре личные вещи — исключительно наша проблема, и если ты не успел спасти из огня одежду и кирку, то ступай на склад и покупай новые в счет долга. Потрясающе.

Напоследок Судри сказал, что виновных в пожаре уже ищут, и, если найдут следы кого-то конкретного, то этому конкретному глаз на жопу натянут и долг за такое вредительство он будет выплачивать до конца жизни. После чего испытующе обвел всех нас взглядом и предложил признаться чистосердечно. Мол, тогда последствий будет меньше. Все промолчали, пожав плечами. Судри выждал пару секунд и с сожалением покачал головой:

— Жаль. — Он указал пальцем на... меня?! — Взять его!

Я был настолько шокирован, что застыл на месте, не попытавшись даже убежать от пробившихся сквозь толпу подручных Судри, которые схватили меня под руки. Да и куда бежать? В гномьих горах — от гномов? Смешно.

Сильно далеко тащить меня не стали — отвели в домик управляющего, где он иногда принимал посетителей в отдельной комнате. Своего рода небольшой кабинет. Ничего лишнего — стол, два стула друг напротив друга. На столе аккуратной стопкой лежат какие-то бумаги, писчие принадлежности и небольшой хрустальный шар на подставке. Судри уселся на свой стул, и махнул мне — мол, присаживайся тоже. Я примостился на краешек стула. Судри уставился на меня с ожиданием. Я в ответ уставился на него. Он нахмурился. Я вопросительно поднял левую бровь. Он издал тяжелый вздох. Я прокашлялся и начал внимательно рассматривать потолок. Тут он не выдержал:

— Так ты будешь признаваться?

— В чем?

— В умышленном поджоге, разумеется. Можешь не отпираться, у нас есть улики и даже свидетель.

— Чего?! — Что он несет вообще? Может, они решили взять случайного горняка и повесить все на него? Ну уж нет, буду отпираться до последнего. — Я ничего не поджигал. Ни барака, ничего. Да я вообще ни разу огонь не разводил здесь!

Судри внезапно замолчал и уставился на хрустальный шар, стоявший на столе. Недоуменно постучал по нему пальцем и тихо пробормотал: «Сломался, что ли». Резко перевел взгляд на меня:

— Ну-ка, соври мне!

— Эээ...

— Да в чем угодно соври! Скажи, что небо зеленое!

— Небо... красное. — Из какой-то природной вредности я не стал повторять дословно. Терпеть не могу идти на поводу у кого-то.

Внезапно шар на столе налился чернильной тьмой, буквально на секунду. Мигнув, тьма пропала, будто ее и не было.

— Хм. Значит, работает. Таааак... Эй, ребята, ну-ка притащите сюда того паренька! — Он пару раз щелкнул пальцами, явно пытаясь вспомнить, как его звали. Но его подчиненные без этого поняли, кого он имел в виду, и в бодром темпе рванули куда-то из кабинета.

Спустя пару минут в кабинет втащили... Эльгера. А я наконец, понял, в чем дело, поражаясь, каким я был тугодумом. Все ведь было кристально ясно.