Но, вместо того, чтобы разбираться с Даром, сначала пришлось делать обычные дневные дела. Отвертеться от своих обязанностей, как я ни пытался, не получилось. Накормить трех козочек и корову, натаскать воды из колодца на заднем дворе — к моему большому везению, у нас был собственный (не пришлось бегать в мыле с ведрами до общественного), полить грядки с овощами и ту часть сада, где росли немагические травы низких уровней, на которых хватало моих знаний травника… Время пролетело незаметно, и в итоге более-менее освободился я только после обеда.
— Пу-пу-пу… — Я сидел, уставившись в пустоту, на веранде, и поглаживал кота Хошу. Последний нагло устроился у меня на коленях и громко урчал, периодически сбивая меня с мыслей. Вообще формально Хоша не наш кот, он приковылял в город тощий и ободранный где-то полгода назад и постепенно поправился и округлился на подачках от сердобольных хозяек. Ни к какому конкретному дому он так и не прибился, предпочитая гулять сам по себе. Конкретно сегодня вот котяра почтил своим присутствием наш дом, но уже завтра он может оказаться, к примеру, у вдовы Релиссы по соседству, тем более что та всегда наиболее тепло его привечала.
Сидел я уже минут двадцать и к этому моменту как раз решил, какие параметры пойдут под нож в рамках эксперимента. Вздохнул, покосился на кота, но не стал его сгонять. Пускай лежит. Сцепил руки в замок прямо над ним:
— Жертва-один. Скрытность. Каллиграфия. Травник. — Я сделал небольшую паузу. Хм… — Фортуна.
Мир слегка мигнул, нахлынула секундная тошнота, но недомогание исчезло так же резко, как пришло.
Я перечитал весь текст, показанный Системой. Потом еще раз. Потом все-таки согнал наглого котяру с колен и потянулся за тетрадкой, чтобы зафиксировать все значения и поразмышлять над ними на досуге, да и родителям показать надо, может что-нибудь подскажут…
…ругался я долго и со вкусом, пусть и шепотом, чтобы родители не услышали. Я немного забыл, что каллиграфия, как многослойный навык, отвечает не только за умение рисовать, но и за письмо в том числе. Толстый карандаш скользил в пальцах, ставших будто чужими. Я пыхтел и обливался потом, выводя крайне кривые печатные буквы — одну-единственную за то время, за которое раньше написал бы куда более ровную и красивую строку целиком. Час! Добрый час ушел на то, чтобы переписать не особо-то большой текст, потому что руку то и дело сводило от усталости, как будто я никогда раньше не держал в руках карандаш или перо.
— Ладно, чего-то такого и стоило ожидать. Хм… — Я на всякий случай открыл интерфейс, который вежливо выкинул мне несколько сообщений по последним изменениям в параметрах, которые произошли с последнего раза, как интерфейс открывался. Обычно большие и важные изменения сразу выкидывались перед внутренним взором в момент получения, а вот все остальные копились и вылезали скопом во время следующего просмотра параметров. Интерфейс особо ничем меня не порадовал, разве что каллиграфия успела подрасти с единицы уже на целых три сотых за последний час мучений, да вдобавок к ней стойкость и сила увеличились на одну сотую каждая. Стойкость — скорее всего, совместно с каллиграфией, за счет упорства, с которым я выписывал корявые буквы, пытаясь сделать их хоть чуть-чуть ровнее. Сила — за счет таскания ведер с водой из колодца, это достаточно стабильный плюс с тех пор, как на меня повесили эту обязанность. Ничего необычного или даже просто резкого роста, на который я глубоко в душе рассчитывал. Ну да еще не вечер…
Глава 3