Сказание об Агапито Роблесе

Это была святотатственная пародия на слова, которыми «в такой же вот день» Освободитель Сан-Мартин провозгласил независимость Перу. Итак, вся Янауанка убедилась в. том, что, на взгляд Маки Альборнос, Первый Гражданин – самый последний. Униженные, оскорбленные, обиженные всегда безошибочно чувствуют, в чьих руках власть. Все они так и бросились к Маке. Судья совсем приуныл. Он шел на любые унижения, лишь бы Мака его не покинула. Мака питала особое пристрастие к актерам, шутам, танцорам. Этим людям суд всегда выносил оправдательный приговор, статьи уголовного кодекса тут во внимание не принимались. Случалось и так, что по велению Маки судья давал распоряжение прекратить дело и освободить какого-либо афериста или скотокрада только потому, что их родственники отличились в танцах на недавней вечеринке. Но не только подобные повеления получал он от Маки. Однажды вечером судья Монтенегро принимал у себя в доме депутата от Паско. На прием собрались сливки местного общества. Вдруг судья увидал: по лестнице, хромая, с идиотской улыбкой. Поднимается Генерал Бермудес. Каким-то чудом бывший сержант Атала сумел помешать Генералу войти в зал. Генерал принес записку, в записке стояло просто: «Приходи». Проклиная и благословляя судьбу, судья спрятал приказ в карман. Было десять часов вечера. Начались речи. Первый Гражданин только что собирался взять слово, как вдруг до его слуха донесся знакомый стук каблучков, и появилась Мака – незабываемый взгляд, растрепанные роскошные волосы.

– Не помешаю? – спросила она.

Сам депутат от Паско, «достославный свидетель отвратительнейших событий, о которых этот примерный Гражданин, без всякого сомнения, доведет до сведения Парламента», несколько оцепенел. Никто не смел произнести ни слова.

– Так как? Или я не могу даже помешать?

– Сеньорита Альборнос…

– Сеньорита! Ну, ясно! Мы же не в спальне…

– Сеньорита Альборнос! Разрешите напомнить вам, что вы находитесь в частном доме…

– Мы. что, Пако, не говорим больше друг другу «ты»? Ты разве забыл, кто я? Твое сокровище, светлячок, освещающий тебе путь, оазис в пустыне твоей супружеской жизни…

С видом оскорбленного достоинства подплыла к Маке донья Пепита Монтенегро.

– Неужели вы позволите, доктор Монтенегро, чтобы так бесчестили ваш семейный очаг? Я ваша законная супруга, доктор…

Мака улыбнулась еще светлей.

– Значит, ты изменяешь мне со своей женой, не так ли?

– Сержант Астокури! – донья Пепита сотрясалась от ярости, – сию минуту вышвырните отсюда эту тварь!

Сержант хорошо знал, кто распоряжается в Янауанке. Он поглядел на судью, потом на Маку, потом опять на судью.

– Действовать, доктор?

Остолбеневшие гости замерли. Но судья не смотрел на них. Он колебался, он задыхался от стыда, он шатался. И все же, едва ли не при смерти, судья выдавил:

– Действуйте.

Полиция предъявила Маке обвинение в «оскорблении судебных властей». Судья надеялся, что младший лейтенант Тарамона поймет, в какое невыносимое положение он попал. Так бы оно и было, если бы младший лейтенант в свою очередь не оказался в положении еще более невыносимом. «Ибо мы вынуждены с глубоким прискорбием сообщить Вам, господин Префект, что те, кому поручено бдительно охранять порядок в нашем городе, первые его и нарушают». Кроме всего прочего, в обязанности младшего лейтенанта Тарамоны входил личный рапорт командованию 21-го военного округа через каждые две недели. Заодно он обычно привозил деньги для выплаты жалованья полицейским всей бывшей долины реки Чаупиуаранга. На борту «Уаскара» злая судьба столкнула младшего лейтенанта с тремя шулерами, которые без всякого почтения к мундиру предложили:

– Не хотите ли, господин младший лейтенант, сыграть в покер по маленькой?

– Пожалуй. Просто, чтоб убить время.

– Ставка – пять песо золотом.

– Набавляю.

– Ай-ай-ай!

На пятнадцатой партии ставка дошла до сотни солей. Прекрасная погода и пиво бодрили души. Когда на горизонте показалась Янауанка, младший лейтенант Тарамона проиграл уже пятнадцать тысяч.

– Подходим к Янауанке! – объявил матрос.

– Как же мы, на том и покончим, я и не отыграюсь?

– Мы бы с удовольствием продолжили партию. Только где, господин младший лейтенант?

– А почему бы не зайти в клуб?

– Если вы угостите перчиком, господин младший лейтенант.

Младший лейтенант не отвечал на приветствия полицейских следивших за разгрузкой в порту. Глядя на лицо своего начальника, стражи порядка заподозрили неладное. Через некоторое время Собенес, дежуривший в клубе, подтвердил их подозрения – он сообщил, что младший лейтенант проиграл двадцать тысяч солей то есть две трети подотчетной суммы. Полицейские забеспокоились.

– Чего там ждать, черт побери! – воскликнул Астокури. – Оцепить клуб, и все тут!

От Полицейского управления до клуба через каждые пятьдесят метров расставили часовых. Клубный лакей приносил вести от Собенеса. Все Полицейское управление пристально следило за ходом игры.

– Как там наш лейтенант?

– Проигрывает.

– Как дела?

– Выиграл пять тысяч.

– Ну как, выигрываем мы или проигрываем?

– Отдыхают. Умитас едят.