Сказание о пятнадцати гетманах

— А почему раду созвали в Чигирине, а не, хотя бы на Масловом Броде, как это в обычае у реестровиков?

— Да какая разница, — пожал плечами Тетеря, — где собрать раду. Главное — ее решение никто не оспаривает. А обычаи, они на то и обычаи, что из них бывают исключения. Вот, хотя бы рада о том, чтобы перейти под государеву руку, вообще проходила в Переяславле.

— Ну что же, — сраженный последним аргументом, сказал дьяк, не спуская глаз с мешочка, который Тетеря положил на стол, медленно двигая его по направлению к нему, — раз закон и обычай соблюдены, то так тому и быть. Тем более, как я понимаю, сам гетман еще в добром здравии и, когда его преемник, займет место старого Хмельницкого еще вопрос. Может, к тому времени гетманыч войдет в возраст…

Тетеря кивнул головой, соглашаясь с мудрым дьяком, и мешочек с драгоценными камнями перекочевал к Лопухину, тут же скрывшись где-то в складках его одеяния.

— Только надо бы, согласовать этот вопрос с Алмазом, — произнес тот доверительно, — докладывать государю и боярам придется ему. Я, конечно, со своей стороны окажу всяческое содействие…

— Непременно согласуем, — улыбнулся казацкий полковник, — и за ценой не постоим, главное, чтобы государь утвердил решение рады.

Однако, глава Посольского приказа с возвращением в Москву задерживался, поэтому у казаков было время познакомиться с достопримечательностями столицы. Действительно, посмотреть было на что, в Москве в то время сосредоточилась едва ли не двадцатая часть населения всего государства, без малого полмиллиона человек. Для сравнения, в Великом Новгороде, втором по величине городе Московского государства насчитывалось всего 35 тысяч жителей. Столица в то время делилась на четыре части и в Белом городе, что раскинулся за Неглинной, подступая к самому Кремлю, проживала вся московская знать. Каменных домов там было немного, но остальные постройки были в основном двухэтажными, с резными деревянными палисадами, обнесенными крепкими заборами, за которыми виднелись обширные сады и огороды. Китай-город начинался от Охотных рядов до самой Красной площади и здесь сосредоточилась почти вся столичная торговля. Такого скопления народа нельзя было встретить ни в одном из городов Малороссии, да и Польши, поэтому не привыкшие к толкотне и суете казаки в Стрелецкую слободу, в Замоскворечье вообще не заглядывали, большей частью оставались на постоялом дворе вдали от городского шума.

Сам Тетеря тем временем развил бурную деятельность, успев нанести визиты многим из влиятельных бояр и стольников, от чьего мнения зависело утверждения Юрия Хмельницкого новым гетманом Войска Запорожского. Побывал он у Григория Пушкина, Бутурлина, Хитрово, Артамона Матвеева, Милославского, заручившись у всех поддержкой в положительном решении своего вопроса. Наконец, на Москве объявился и Алмаз Иванов, который ознакомившись с челобитной гетмана и, получив причитающийся ему мешочек с драгоценными камнями, стал готовить доклад государю с предложением утвердить решение рады.

Сомнений в удачном исходе гетманского поручения у Тетери уже не оставалось, но неожиданно ситуация резко изменилась. Прискакавший от Выговского гонец, загнавший по дороге несколько лошадей, доставил известие о скоропостижной смерти Богдана Хмельницкого, наступившей 27 июля. Прочитав письмо генерального писаря, полковник задумался. К Богдану Хмельницкому он относился с искренним уважением, тем более, что разделял его взгляды о независимом удельном княжестве на казацкой территории. Поручения гетмана он привык исполнять со всем возможным рвением, не из страха, а из чувства личной преданности. Назначением своим на должность переяславского полковника он тоже был всецело обязан Хмельницкому. Тетеря обладал честолюбием человеком со здоровыми карьеристскими наклонностями, поэтому и к порученной ему гетманом миссии относился с большим рвением. Однако внезапная смерть Хмельницкого выполнение данного им поручения ставила под вопрос. «Нужно ли теперь добиваться утверждения решения рады об избрании Юрия гетманом? — задавал он себе вопрос. — Или, может быть, пусть этот вопрос решит новая рада?»

Гонец Выговского на словах передал ему устное пожелание генерального писаря, чтобы вопрос с утверждением Юрия Хмельницкого был отложен. Тетеря, обладавший острым умом и сообразительностью, догадался, что Выговский затевает свою собственную игру. Действительно, хотя казацкая старшина и поддержала кандидатуру Юрия, как преемника Богдана Хмельницкого, однако были и такие, кто предпочел бы новым гетманом видеть Выговского. Миргородский полковник Григорий Лесницкий, приятель генерального писаря, прямо заявил об этом, за что Богдан едва не казнил его, а самого Выговского, закованного в цепи и умолявшего гетмана о пощаде, целый день продержал у своих ног, валяющимся в пыли.