Сказание о Кришне. Часть 1. Вриндаван и Матхура.

Два брата с наслаждением гуляли,
законами страны пренебрегали…
Тем временем приблизился закат,
и нужно было двигаться назад,
в окрестности Матхуры, в тень садов,
где находился лагерь пастухов.
Когда Шри Кришна покидал Вриндаван,
пастушки говорили меж собой:
«Матхура станет славною землёй!»
Теперь, когда уже пришёл туда Он,
сбывалось точно предсказанье их,
и жители Матхуры ликовали,
когда Шри Кришну рядом созерцали,
ведь в целом свете нет красот таких,
которые могли бы с Ним сравниться.
Богиня процветания сама
всё время только к Господу стремится,
от красоты Его сходя с ума.

Шри Кришна с Баларамой возвратились,
Им сразу стали стопы омывать,
поить Их молоком и угощать.
Тут братья вкусным рисом насладились,
обдумали грядущий день вдвоём,
затем уснули мирным, тихим сном.
Но Камса был не в силах мирно спать.
Он думал, как расправились с охраной,
и начал понемногу сознавать
могущество Шри Кришны с Баларамой.
В сознанье мысль вонзилась, как стрела:
восьмой ребёнок Деваки явился,
и значит, смерть жестокая пришла.
Царь мучился, ворочился, крутился,
но сон не шёл, шли страшные виденья.
Порою в полудрёме царь стонал,
порой с постели в ужасе вставал,
но это не спасало. Шли знаменья.
Он к зеркалам дворцовым подходил,
но головы не видел в отраженье,
в глазах его творилось раздвоенье:
он видел по два всех ночных светил.
В тени своей дыру он обнаружил,
в ушах звенело, но гораздо хуже,
что все деревья с нежною листвой
казались лишь отливкой золотой.
Своих следов не видел он в пыли,
во сне на Камсу духи нападали,
они его хватали, обнимали
и на ослах куда-то вдаль везли.
Он видел, будто кто-то подаёт
ему смертельный яд, и Камса пьёт,
что мимо голый человек проходит,
который на него весьма походит,
что он, маслами сильно умащён,
стоит в одной гирлянде, обнажён.
Так видя знаки смерти там и тут,
царь мучился, искал себе приют,
но не было нигде ему покоя.
Ночь пролетела, полная тревог.
Наутро царь усталость превозмог
и приказал борцам: «Готовьтесь к бою!»
Дал слугам все свои распоряженья.
Арену состязаний подмели,
для царской ложи троны принесли,
развесили флажки и украшенья
и провели особый ритуал,
чтоб фестиваль благоприятным стал.
Помост борцовский был весьма красив:
флажки, гирлянды, ленты украшали
трибуны, где все гости восседали.
Пространство дробным боем огласив,
оркестр сообщил, что фестиваль открыт.
У амфитеатра оживлённый вид…
Почётных граждан усадили в ложи,
простые горожане сели тоже.
Вассальные цари и мудрецы…
Для каждого по чину есть сиденье.
Затем вошли советники, писцы
и Камса сам в их пёстром окруженье.
К нему все взоры обратили гости.
Царь и министры на большом помосте
уселись, чтобы свыше созерцать,
что смогут им сегодня показать.
Царь холоден. Страна в его руках.
Дрожит лишь сердце, ибо в сердце страх.
Смерть беспощадна. Смерти всё равно,
какое положенье нам дано.

Оркестр играет ритмы боевые.
Теперь борцы выходят на помост.
Они горды собой, их нрав непрост.
Блестят на солнце мускулы стальные.
На каждом дорогие пояса
и прочие борцовские наряды.
Наставники и гуру тут же, рядом.
Приветствия, улыбки, голоса.
Борцы садятся на большой ковёр.
Все знают: здесь сегодня будет круто!
Известные повсюду с давних пор
сидят Чанура, Муштика и Кута,
а рядом Шала, а за ним Тошала,
и прочих знаменитостей немало.
Почтенный Нанда, лидер пастухов,
подносит Камсе множество даров,
и тот его приветствует ответно:
«Царь Враджа, пастухов везде заметно!
В своей деревне ты всегда герой.
Так почему же, посетив столицу,
ты не спешишь увидеться со мной?
Боишься, будто буду я сердиться,
что сыновья твои сломали лук?
Пока Им все проказы сходят с рук.
Они сильны. Я, как и вся столица,
хочу сегодня в этом убедиться!
Поэтому вблизи меня садись
и зрелищем прекрасным насладись!»
Так пастухи, что жили очень просто,
уселись возле царского помоста.