Сказание о Юэ Фэе. Том 2

Выпив чаю, юаньшуай Хань приказал отнести вино и закуски на высокую монастырскую пагоду — оттуда было удобнее любоваться луной. Супруги сели друг против друга и выпили по кубку.

Внизу в цзиньском лагере, озаренном светом луны, не было видно ни единого огонька. Зато на сунских кораблях светлячками мигали фонарики и факелы. В воображении юаньшуая тотчас же встала картина: «Цао Цао с копьем в руке слагает стихи у Красной скалы» [4], и ему стало весело.

Госпожа Лян все это время сидела в задумчивости и, взглянув на довольное лицо мужа, со вздохом сказала:

— Нельзя упиваться небольшой победой и забывать о будущем! Учжу смел и умен, и, если мы не изловим его сейчас, он еще принесет нам много горя. Стоит ему вырваться из ловушки, как он уйдет на север и будет мстить за поражение. Не предавайтесь беспечности, иначе ваш подвиг может обернуться бедой!

Рассудительность госпожи Лян пришлась по душе ее мужу, и он с чувством глубокого уважения сказал:

— Я восторгаюсь твоей проницательностью и предусмотрительностью. Но сейчас опасаться нечего: Учжу так крепко заперт в ловушке, что ему не уйти — гибель злодея неминуема. Через несколько дней у него кончится провиант. Тогда мы возьмем его живьем и отомстим за двух императоров, которых он увел в неволю.

Он выпил подряд несколько кубков вина, выхватил меч и, размахивая им, запел песню на мотив «Озарена река багровым светом».

На десять тысяч ли раскинулась Чанцзян,
И бесконечным кажется теченье.
Не остановится она
Ни на мгновенье, —
Что перед нею
Суетная жизнь,
Где все цветет —
Но неизбежно тленье?

* * *

Оставшиеся в безвозвратном прошлом —
Что вспоминать эпохи и миры?
Что вспоминать про цинские дворцы?
Что вспоминать про ханьские шатры?
Зачем мечтать о яшмовых хоромах? [5]
Не возвратить назад былой поры!

* * *

Туманом меч
Заволокло густым,
Лук заслонили
Пыль и едкий дым [6].

Смотрю: тревожна
Неба высота,
Мерцают звезды,
От забот устав,
Покоя хочет
Каждая звезда…

Дракон и тигр
Прислушались с тоской,
А в плаче туч
Лишь слышен ветра вой.
Кому сказать,
Что много сотен лет
Спасенья людям
От печалей нет?

* * *

Смотрю на очертанья гор и рек,
Все той же скорбью отчий край объят,
И слезы безутешные текут
И падают на шелковый халат…

* * *

О! Звуки вражеских свирелей
Я слышу над рекою Бянь.
Испуганно к луне и солнцу
Метнулись фениксы-луань.
И вот я вызвал гонгом духа:
— Скажи мне, чья же тут вина,
Что грустно на ущерб уходит
Недавно полная луна? —
Но дух молчит.
И ночь темна…

Лишь в пятую стражу юаньшуай Хань и его жена спустились с горы и возвратились в лагерь.

Чжурчжэни потерпели тяжелое поражение: у них осталось не больше двадцати тысяч воинов и около четырехсот боевых судов. Остановившись в заливе, Учжу не знал, куда идти дальше, и послал людей в разведку. Им удалось захватить две лодки с рыбаками.

Учжу был очень ласков с пленными.

— Я четвертый сын правителя великого государства Цзинь. Войско мое разбито, и я не знаю, как мне уйти на родину. Выведите меня отсюда, и я щедро вас награжу.

— Мы, здешние жители, хорошо знаем местность, — сказал один из рыбаков. — Другого выхода, кроме как назад в реку, отсюда нет.

Учжу понял, что попал в ловушку, и его охватил страх. Он одарил рыбаков, отпустил их и тут же созвал военный совет.

— Положение опасное, — сказал Хамичи, узнав печальную новость. — А вы бы попробовали, государь, написать письмо Хань Ши-чжуну: пообещайте ему щедрые дары и предложите начать переговоры о мире. Посмотрим, что он ответит.

Учжу так и сделал. С письмом к Хань Ши-чжуну он послал рядового воина.

Когда о прибытии цзиньского посланца доложили Хань Ши-чжуну, тот распорядился привести его в шатер. Посланец преклонил колена и подал письмо. В нем говорилось:

«Если вы пропустите меня на родину, я готов заключить мир и навеки отказаться от нападения на империю Сун. Вы же лично получите от меня в подарок лучших коней».

Юаньшуай Хань только расхохотался:

— За кого меня принимает этот варвар?