Сказ о юрьевецких русалках

– Если б вам пришлось заново решать, вы бы так же поступили? – Спросила Клео.

Старая русалка кивнула головой, протирая глаза.

– И каково это чувство, которое вы испытывали? – Не унималась Клео.

– Это чувство не умерло со смертью человека, оно до сих пор живо во мне и наполняет смыслом каждый мой поступок. Я становлюсь частью чего-то большего, значимого.

– Но разве мы не часть целого в своем племени? В чем разница?

       Старушка провела рукой по голове молодой русалки.

– Видишь ли, среди своего народа мы все равнозначны и взаимозаменяемы. Только в любви каждый уникален и бесподобен, – Хлоя вздохнула.

– Я хочу изучить род людской, Вы мне поможете с этим? – Решительно заявила Клео.

– Да, если ты действительно этого хочешь. У тебя есть свобода принимать решения, но ты должна осознавать ответственность за последствия.

– Я решила. Я не хочу плыть заданным руслом, хочу сама во всем разобраться.

Хлоя проплыла к полкам со склянками и взяла оттуда настойку.

– Этот отвар вернет тебе ноги на двенадцать часов. Только сначала прикупи у торговок одежды, как у людей.

– Я в этом ничего не смыслю, Вы мне не поможете?

Они выплыли на базарную площадь. Среди рядов с находками Хлоя отобрала несколько целлофановых пакетов, длинное платье и туфли.

– Вот, высуши одежду на солнце и сложи в пакеты, чтоб не промокла. Однако прежде научись передвигаться на ногах и плести косы.

– Что за косы? – Удивилась Клео.

– Наши волосы всегда в воде и напоминают морские водоросли. Однако при высыхании они становятся похожи на …, ну пожалуй на шелковые нити. У людей принято приглаживать их и заплетать в веревки, которые они называют косами. Без этих веревок ходить неприлично.

Клео удивленно пожала плечами, но твердо запомнила, как плести косу.

– Со следующего же утра я начну тренировки, – сказала она себе, возвращаясь домой.

Глава пятая. Уроки человекообразия.

Клео выплыла из дома с первыми лучами пробивавшегося сквозь толщу воды солнца. Она поднялась на поверхность водохранилища, осмотрелась, и поплыла к островам, не обжитым людьми и посещаемым разве что компаниями туристов. Туристы всегда вели себя громко и невнимательно. Они включали музыку, кричали, стараясь перекричать других, они швыряли в воду бутылки и оставляли после себя мусор. Впрочем, для русалок, занимавшихся собирательством, найти такую стоянку туристов было большой удачей. Можно было наткнуться даже на предметы одежды, не говоря о столь нужных в Подъюрьевце бутылках и пластиковых пакетах. На этот раз тишина, разливающаяся по водной глади, указывала на то, что на островах никого нет. Клео выпила настойку и впервые ощутила сложность при плавании. Обычно, она передвигалась исключительно при помощи хвоста, руки нужны были для собирательства или охоты. Но как только вместо хвоста оказались ноги, она поняла, что без помощи рук безусловно пойдет на дно. Она сделала несколько махов в воде и приблизилась к берегу. Ноги нащупывали песок дна, вода помогала удерживать равновесие. Так, шаг за шагом, Клео все увереннее перебирала ногами, и, наконец, вышла на берег. Она развесила купленную одежду и начала плести косы. «Почему распущенные волосы являются знаком распутства у людей?» Волосы, не знавшие гребня, ни в какую не хотели делиться на пряди. В конце концов, потеряв всякую надежду, Клео завязала непослушные волосы в узел и начала шагать по берегу. Она даже попробовала сказать что-то, впервые на суше.  Солнце начало припекать, и, уставшая от ходьбы, она присела в тени дерева. Платье, давно высохшее, теперь обдувалось ветром и развивалось, как знамя. Высохшее, оно приобрело более насыщенные цвета: голубые и желтые ромашки разбегались по всему подолу на фоне нежно салатового цвета. Клео надела его. Немного свободное, оно тем не менее подчеркивало все достоинства ее фигуры. Она подошла к воде и нагнулась, оценивая свое изображение. И в этот момент в кустах кто-то присвистнул. Она подняла взгляд в сторону звука: над высокой травой виднелась пара голубых глаз и кепка, скрывающая волосы.