Скандалы высшего света

Линни выпила слишком много пунша с ромом. Впрочем, рискованным действиям существовало вполне убедительное оправдание: на улице стоял страшный холод, а пунш приятно согревал. Тем более приятно, что на балу в честь Дня святого Валентина она отчаянно скучала. Все явились парами, и только Линни оказалась в полном одиночестве. А главное, ужасно нервничала, опасаясь новой встречи с лордом Дарингтоном. В последний раз, на катке, она не сдержалась и толкнула его в сугроб, а с тех пор, стоило лишь закрыть глаза, только о нем и мечтала.

Мечты подобного рода вряд ли можно было считать вполне приличными для стареющей барышни. А вот пунш с ромом был очень даже кстати. Одно плохо: Линни отлично знала, что должна постоянно следить за собственным длинным языком, а потому старалась избегать всего, что могло бы усыпить бдительность. Сейчас бдительность, несомненно, дремала.

Рискованное состояние.

Леди Старлинг нервно оглядела веселую нарядную толпу. Встречи с лордом Пеллерингом можно было не опасаться. Когда спустя два дня после бегства с катка она, наконец, нашла в себе силы спуститься в гостиную и выслушать предложение, то выйти замуж отказалась решительно и бесповоротно.

Граф долго ворчал насчет напрасно потраченного времени, а потом объявил, всем присутствующим, включая горничную Энни, что намерен вернуться в Стратфордшир и жениться на дочке местного сквайра. Уж она-то понимает толк в хороших собаках. Да и вообще, заключил лорд Пеллеринг, надевая бобровую шапку, незачем было тащиться в Лондон, когда невесту можно найти в соседнем поместье.

Эрнеста Уэринга, графа Пеллеринга, Линни больше не видела.

Трудно сказать, что сожаление оказались нестерпимо горьким. Слезы уже не лились ручьями, а ощущение безысходности отступило.

Оставалась, правда, проблема лорда Дарингтона.

Во время болезни маркиз тоже приезжал, но леди Джорджиана строго-настрого запретила Энни сообщать дочери о нежелательном визите. Верная горничная все же нашла способ передать записку и красную розу.

Записка состояла из одного-единственного слова: «Простите».

Линни не знала, что и думать. Порой лорд Дарингтон казался совсем не таким, каким его считали окружающие.

Иногда он поступал как человек, с которым не страшно поделиться мыслями. Никто, кроме него, не мог почувствовать настроение и понять состояние души.

Разве это не чудо?

Существовали и еще два немаловажных обстоятельства. Первое: джентльмен выглядел искренне увлеченным ее персоной. Второе: создавая этого джентльмена, Бог решил порадовать вселенную и не поскупился на красоту.

Все достоинства, однако, уравновешивались тем прискорбным фактом, что лорд Дарингтон обладал несносными, почти первобытными манерами.

Линни пребывала в полной растерянности.

В поле зрения показалась знакомая высокая фигура, и сердце предательски дрогнуло.

Голова закружилась — возможно, еще и от того, что всего лишь полстакана пунша отделяло молодую леди от состояния полной свободы, в котором ничего не стоило запеть во весь голос или закружиться по залу в восторженном танце.

По-хорошему, надо было бы повернуться и уехать домой, к Герцогине, Виконту и мисс Спит, а запланированную на вечер миссию отложить до лучших времен. Но это по-хорошему. А на самом деле Линни гордо выпрямилась и, стараясь не терять лорда Дарингтона из виду, обошла вокруг покрытых кружевными скатертями десертных столов, пробралась сквозь свисающие с хрустальных канделябров розовые и красные ленты и похлопала лорда Дарингтона по плечу.

Джентльмен обернулся и удивленно посмотрел сверху вниз. Сердце едва не остановилось. В черном фраке и белом жилете он выглядел невозможно, нереально красивым. Захотелось спастись бегством.

Нет, это не выход. Она приехала на бал не просто так, а с определенной целью.

— Лорд Дарингтон, — произнесла Линни и поняла, что говорит слишком громко.

Маркиз нахмурился.

Снова высокомерие, снова манеры повелителя.

Что ж, пусть будет так.

— Хочу перед вами извиниться, — торопливо проговорила Линни, чтобы быстрее справиться с неприятной задачей. Мысль о том, что этот джентльмен мог питать к ней нежные чувства, окончательно сбила с толку. С какой стати она вообще это придумала?

И все же выхода не было. Следовало попросить прощения за то, что на катке толкнула его в сугроб. Будь он самым отвратительным человеком на свете, все равно нельзя опускаться до такой степени.

— Я поступила плохо. Не стоило толкать вас в сугроб.

Лорд Дарингтон смотрел вопросительно и молчал.

— Понятно? — заключила Линни. Очень не хотелось снова вести себя грубо, но в то же время трудно было удержаться, чтобы не выплеснуть остатки пунша в красивое лицо.

Если бы, конечно, от пунша что-то оставалось. Как ни странно, не сохранилось ни капли. Линни внимательно посмотрела на пустой стакан в руке, как будто надеялась, что он наполнится сам собой.

— Потанцуйте со мной, — распорядился лорд Дарингтон.

Неужели он никогда никого ни о чем не просил? Вот так и командовал всеми вокруг?