Скальп врага

— Манила с Крохой. То есть Крохи самого не было, зато один из его людей присутствовал. Челнок. Помнишь? Высокий такой, белобрысый.

— Вспомнил. Есть такой, — серьезно кивнул Панкратов. — А Манила что, сам был?

— Угу, — кивнул утвердительно Лемехов.

— Странно как-то. Он мужчина осторожный вроде, до сих пор никаких серьезных зацепок против него не было, и вдруг — на тебе. С чего бы?

— Откуда мне знать? Но думаю, убедиться ему захотелось, что все прошло гладко. Не пехотинцев же валить собрались как-никак. Папу, хоть и задрипанного.

— А источник надежный?

— Надежней не бывает, Гриша. Я лично видел, как они с вокзала выкатывались и в тачку прыгали. Так что пристегнем его, делать нечего. «Свидетелем» не отделается. А там и Кроху с сыночком прижмем.

Панкратов сбавил шаг.

— А кроме тебя, его видел кто-нибудь? — спросил он с сомнением. — Ты пойми правильно, Тох. Не то чтобы я сомневался, но у этих ребят адвокаты дорогие, ушлые. Они от твоих показаний рожки да ножки в суде оставят, а потом нажмут на кого надо, еще и виноваты останемся.

— Гриша, ты же меня знаешь, я только верняки работаю, — улыбнулся торжествующе Лемехов. — Два! Два чистых свидетеля.

На лице Панкратова отразилось облегчение.

— И оба согласны письменные показания дать?

— Уже дали. Опознание проведем и — «Па-а ту-ундре-э, д’па жы-ылезнай даро-оге-э…».

— Не дело — сказка, — пробормотал Панкратов. И тут же поинтересовался деловито: — Когда едем?

— С Катериной ситуацию проясним и поедем. Чего тянуть-то?

— Мурзе Рахметычу надо будет позвонить, чтобы группу захвата подогнал. Все-таки не сявок брать придется, людей серьезных.

— Позвоним, обязательно, — пообещал Лемехов, сворачивая к дежурной части. — Вот Катерину разыщем и позвоним. Сержант! — гаркнул он. — Скоренько обзвони больницы и морги. Ищем Светлую Екатерину Михайловну… отставить… они бы уж сами позвонили. Значит, сержант, установка следующая: неопознанная женщина. Возраст: двадцать восемь — тридцать два года, рост метр семьдесят два, шатенка, особых примет не имеет. Возможно наличие телесных повреждений различного рода и степени тяжести, а также огнестрельных и ножевых ранений. Ориентировочное время поступления с четырех… отставить… с…

— С пяти где-то, — подсказал Панкратов.

— С пяти утра до часа дня. Все. Действуй.

— Кому доложить о результатах? — бодро спросил сержант.

Под чьим-либо руководством ему было легче и спокойнее.

— Мне и доложишь. Грише на мобильник позвонишь, он передаст. Там бумажка под стеклом, на ней номер должен быть. Нашел? Молодец.

— А чего это мне-то? — возмутился Панкратов. — У меня и так всего два доллара на счете осталось. Сержант, ты лучше Лемехову звони. Номер на той же бумажке записан, в самом низу.

— Ладно, сержант, — траурно вздохнул Лемехов. — Звони мне, раз этому жмоту двух долларов для боевого товарища жалко.

* * *

Боксер явился часа через полтора. Остановился на пороге, как школьник, переминаясь с ноги на ногу. При его внушительных габаритах и широком лице со сплющенным носом это смотрелось забавно. Кроха, изучавший какие-то бумаги, оторвался от дел, взглянул на него.

— Заходи, чего стоишь? Узнал что-нибудь?

— Узнал, папа. Люди, укравшие Димкину невесту, работают на Манилу.

Кроха нахмурился, побарабанил тяжелыми пальцами по столу, обдумывая известие.

— Это точно?

— Менты рубятся — точно. «Рыла»[3] у этих псов левые, номера на тачке тоже, а вот цвет… Таких машин в городе всего две. Одна у какого-то хмыря из ботвы, вторая — у Манилиного десятника, Литого. Дима начиркал, у тачки вмятина должна быть на крыле. Надо проверить. Если есть — то точно Манилиных пацанов работа. Теперь насчет «рыл». Человек в ментовке сказал, есть один «гравер» старый, очень авторитетный, раньше «президентов» писал, потом на ксивы перешел. Дипломы мастрячит, корки разные, «рыла». Его работа. Адрес я записал, — он подошел к столу, протянул листок.

Кроха взял бумагу, несколько минут внимательно изучал сделанные Боксером записи.

— Понятно, — произнес он, подумав пару секунд. — Сделаем так, поезжай в больничку, расскажи это все Вадиму. Оставайся пока там, пригляди, чтобы Димка дел сгоряча не наворочал. Дождись, пока они с Катериной сорвутся, проследи, чтобы из города нормально выехали, и сразу сюда. — Он вернул Боксеру бумагу. — «Ствол» захвати. Береженого бог бережет.

— А он у меня и так с собой, — усмехнулся Боксер и, приоткрыв полу куртки, продемонстрировал наплечную кобуру.

— Поезжай, — мотнул головой Кроха. — Будешь спускаться, скажи там ребятам, чтобы заглянули.

— Хорошо, папа, — Боксер вышел.

Всю последнюю неделю в доме было многолюдно, но сегодня день выдался особый. То и дело подъезжали иномарки. Из них выбирались крепенькие и не слишком ребята, одетые совершенно разномастно, в соответствии с собственными вкусами. Были здесь и кожаные куртки, и вполне солидные пиджачные пары. Приехавшие заходили в дом, стараясь не мельтешить и не беспокоить лишний раз хозяев дома. Точнее, хозяйку.