Скалка

Козлов редко ругается, но, как говорится, метко. Ленка испуганно пожимает плечами, но больше ничего не говорит. Девочки стоят рядом, потупившись, никто не хочет ругаться с Колькой. А я… мне признаться надо, что натворила, что все не специально получилось. Но тогда надо будет рассказать и про мою специфическую реакцию на алкоголь. И я молчу.

– Так это правда, Тамар? Ты списывала прямо перед ним? – Люся недоверчиво смотрит на меня, сама не веря в то, что говорит. Да кто бы поверил?

– Ну да… И я… не знаю, почему он меня не выгнал.

Жалко звучит, конечно, но я сама не понимаю. Они мне не верят, по глазам вижу, но молчат. Доказательств-то нет. Я вообще не должна была нигде с ним встречаться, ведь только приехала…

– Ладно, проехали. Посмотрим, что дальше делать. Но к Холодову со шпорами точно нельзя, – говорит в итоге Колька, утыкаясь носом в ворот свитера, он тоже без куртки. – Похоже, он станет самой большой проблемой в этом году.

Настроение ниже плинтуса, девчонки все равно меня подозревают, о легкости и шутках можно забыть. Один только Голубев, который хоть и не был с нами в сквере, но все уже знает, поддержал. Написал в чат наш, что не верит, будто это все моих рук дело.

Так неловко стало от его доверия. Что же делать?! Попала как кур в ощип.

Мне надо зайти после последней пары к социологу, а потом еще к историку. Я даже рада: не придется вместе с ребятами ехать в общагу. Не представляю, как со всем этим разобраться теперь!

– Скалкина? – на лестнице вопросом меня останавливает какая-то незнакомая девушка. – Холодов велел зайти к нему в кабинет. Сейчас.

– А зачем? – спрашиваю у девушки, но она вряд ли знает. Наверное, на кафедре работает, на студентку не очень похожа.

– Понятия не имею. Иди лучше. Он… короче, лучше не зли его.

Не зли его… ага, не зли. Ему будто повод нужен. Хотя сегодня я отличилась так, как никто другой. Ну, я еще не слышала, чтобы кто-то у «чистильщика» списывал так, как я сегодня. Иду к нему в кабинет как на эшафот, внутри все сжимается от страха. Вокруг студентов много, все суетятся. Где-то тут на этаже, где расположилась кафедра филологии, должен быть кабинет. «Холодов Я. Д.». Ну конечно, как я сразу не сообразила: «Я. Д.» – очень символично… Минуты две уже стою перед дверью с поднятой рукой. Бред, конечно, но, думаю, стоит туда зайти, как окажусь в мышеловке и меня сожрут. И не видать мне диплома о высшем образовании.

Дверь вдруг резко открывается, я не успеваю отпрянуть и практически врезаюсь в гада, то есть он в меня, да так, что ударяюсь лбом ему в ключицу.

– Ай!

Больно-то как! Перед глазами засверкало что-то, потираю ушибленный лоб. Шишки только не хватало.

– Ну заходи, раз пришла.

А сам хватает меня за руку и втаскивает в свой кабинет. Осматриваюсь, небольшая такая комната, скучная, неуютная. Только массивный стол, два стула, еще пару шкафов. Смотреть не на что, но лучше на голые стены пялиться, чем снова видеть этот огонь в синих глазах. Хватит уже, нагляделась сегодня.

– Говоришь, никто на списывании никогда не ловил?

Он подходит ко мне непозволительно близко, так близко, что почти касается моей кофты воротом пиджака. Он говорит тихо, даже мягко, почти шепотом. Его дыхание практически опаляет мою щеку. Делаю шаг назад и упираюсь спиной в дверь. Так, все! Хватит! Мы вообще-то в университете, а не в клубе ночном, и это не симпатичный парень, чтобы с ним флиртовать, это злобный и крайне противный препод, от которого меня просто трясет. И еще пол-универа вместе со мной.

– Не ловил! И не поймает, – огрызаюсь, а самой так страшно, что вот-вот голос выдаст. Но главное, что наваждение прошло. Наверное.

– Любопытно.

Он подходит еще ближе, и ему явно плевать на то, как от возмущения у меня рот открывается. Да что он себе позволяет?! Одной рукой поправляет мои выбившиеся волосы, мягко убирает их со щеки. У него горячие пальцы, еле удержалась, чтобы не податься вперед. Вдруг он резко отстраняется и отходит к столу, даже не смотрит на меня больше. Ничего не понимаю. Это что было?! Он что-то рассматривает у себя в руке, и я запоздало понимаю, что у него… мой мобильный! Хватаюсь за задний карман джинсов и слышу его смех. Как он успел его вытащить? И главное, зачем?!

– Вдруг ты решила записать наш разговор? – отвечает на мой невысказанный вопрос. – Хотел убедиться.

– Убедились?! А теперь отдайте! – требую я и протягиваю руку, но вижу лишь, как мой айфон исчезает во внутреннем кармане его пиджака.

– Отдам, не переживай, но чуть позднее. – И сразу вопрос, от которого меня передергивает: – Откуда у вас были варианты теста, Тамара?

– В смысле? – дурацкий вопрос, знаю, но ничего умного я не могу придумать. Не сдавать же Козлова. И я понятия не имею, откуда он их достал.

– Откуда у вас варианты теста? – повторяет медленно, снова приближаясь ко мне. – Откуда?

– Я не понимаю…

– Ваши шпаргалки, – он пренебрежительно кивает в сторону своего стола, – написаны четко под ответы теста, который я лично составлял. Понимаешь, что это значит?