Скала эдельвейсов

Бекджигит понимал, что это его легкомыслие и алчность виноваты во всем, и мужественно взял хлопоты по депортации Лики с территории республики на себя. Какие только усилия не применял он для того, чтобы смягчить ее сердце, как только не уговаривал – девушка была непреклонна. Естественно, поразмыслив немного, она уже и сама согласилась ехать домой, но не могла же она так легко сдаться!

– Хорошо, – наконец смилостивилась она, – я уеду. Но ты сначала скажешь мне, дрянь паршивая, кто продал меня на плантации. Это русский мужчина, которого зовут Олег?

– Скажу, скажу, – обрадовался Бекджигит, – не мужчин, девушка такой, просто девушка, волосы красные, глаза черные, рот тоже красный. Деньги мне давал, я не взял деньги, я тебя взял. Больше никогда девушка брать не буду. Не надо мне девушка!

– Гомиком, что ли, с перепугу заделался? – пожала плечами Лика.

Меня она, конечно, вспомнила и сразу догадалась, что я – ее менее удачливая соперница, которая затеяла эту аферу для того, чтобы увести Олега. Так что теперь у нее появилась новая цель в жизни – найти девицу в махагоновом парике. Ничего, пусть ищет, думаю, шансов у нее нет. Я даже билет в поезд брала на липовый паспорт – сделала как-то себе ради простого любопытства и теперь пользовалась иногда – прости, родная милиция, я больше так не буду.

Провожать Лику вышел весь полевой стан. Кто не смог идти, тому помогали более сильные, но в бараке никто не остался. И хотя не все поняли горячие слова, которыми она простилась со своими коллегами, страшно стало всем, особенно когда после ее отъезда над станом разразилась страшная гроза, ведь гроз здесь обычно в это время года не бывает. Впрочем, после грозы опять засияло яркое солнце, земля высохла, белоснежные коробочки хлопка красиво белели на поле, кишечное расстройство быстро сошло на нет, а ближайшим рейсом на стан завезли новую посуду – красивую пластиковую, разноцветную, а не алюминиевую, как было раньше.

* * *

– Но ведь получается, мон ами, что ты не достигла желаемого, – заметил Ариша после того, как я рассказала ему подробности этой эпопеи, – она не стала лучше ни на йоту.

– А почему ты считаешь, что я ставила своей целью перевоспитание Лики? Думаю, это под силу только очень властному и опытному психологу. Только в старых книжках строптивые дуры превращаются в сусальных умниц, в жизни такого, как правило, не происходит.

– Так в чем же смысл продажи бедняги на плантацию?

– Я уже говорила, что мне просто необходимо было изолировать ее на период операции и реабилитации Ольги. Ты же понимаешь, что Лика сначала делает, потом соображает. Это первое. Второе, я хотела, чтобы ее отец понял, что испытываешь, когда теряешь дочь. Этот пункт мне не совсем удался, кажется, в семействе Шлейко время прошло довольно безмятежно. Но это уже не моя вина, так уж любят они друг друга. И третье: мне было необходимо дать ей почувствовать, что испытывает человек, которым манипулируют. Они с папашей формировали жизненные события вокруг Ольги, я сформировала одно для Лики. Мелочь, а приятно.

– А ты не боишься, что теперь, когда она вернется, все закрутится с новой силой?

– Не боюсь. Думаю, Ольга теперь узнает, кто действительно предан ей всем сердцем, а кто только прикидывался мягким и пушистым. Если девушка встанет на ноги, она позволит Олегу любить себя и уедет с ним из Горовска. В Москве Лике их не достать. А если нет, то и Лике она будет неинтересна. Лика выполнила свою задачу, нейтрализовала подругу, теперь у нее новая цель – найти девицу с красными волосами и восточным макияжем, то есть меня. Вот пусть и ищет.

– А если найдет?

– И прекрасно! Такое развлечение.

– А Олег? – не успокаивался Ариша. – Лика приедет, увидит Олега, начнет предъявлять ему претензии.

– Для Олега у меня подготовлена целая стопка алиби. К тому же кому, как не ей, знать, до чего легко воспользоваться чужой электронной почтой и ввести человека в заблуждение. Сам Олег ни разу не дал ей понять, что он в курсе событий, все переговоры велись по телефону или по почте. Олег же, по моему совету, сразу после того, как отдал мне свою симку, подал заявление о краже телефона, так что теперь у него есть все доказательства непричастности к этому делу.

– Браво, Полетт, – зааплодировал Ариша, – к тебе не придерешься! На все мои претензии у тебя есть ответы. Растешь, девочка, на бабушку становишься похожа.

– Кстати, а где Инесса? – вспомнила вдруг я. – Вы случайно не поссорились?

Я уже привыкла, что дома у нас появилась эта яркая и, одновременно, мягкая женщина с удивительным умением использовать кухню по назначению.

– Нет, что ты, – испугался Ариша, – просто ее дети вернулись из отпуска, и она боится признаться им, что у нее появился сердешный друг.

– Кто? – не удержалась я. – Какой друг?

– Сердешный, – невозмутимо ответил дед, – не могу же я это прекрасное понятие выражать вашими пошлыми словечками: бойфренд, сожитель, любовник. Эти слова могут испортить все очарование отношений.