Скала 2. Выжить в пустоте

Теперь я смог, наконец, увидеть, где я нахожусь. А нахожусь я на корабле. Почему не на стации, просто побывав на многих кораблях, и станциях, я уже научился их различать. Хотя бы по высоте и ширине коридоров, на кораблях они значительно меньше. И сама архитектура кораблей и станций все же различалась. По второму взгляду, стало понятно, что кораблю сильно-сильно плохо. Коридор покорежен, смята обшивка, в трещины видно бескрайнюю пустоту. Осталось только понять, как я оказался в космосе на разбитом корабле. Корабль я узнал, он был из тех, что называют «Тяжелым транспортом прорыва». Именно на таких посудинах летают на Фронтир торговцы, в случае большой необходимости. По объему трюма он имел скорее класс малых торговых кораблей, но в нем имелось и несколько кают для пассажиров. В прошлом это был «Бэджер» — надёжная рабочая машина, любимец корпораций Федерации Калдари, занимающихся снабжением и грузоперевозками по всему космосу. Но это была его новейшая высокотехнологичная версия седьмого поколения — скрытный корабль прорыва блокад «Крэйн».

Главной фишкой этого корабля было устройство оптического камуфляжа. Наверное первый корабль, после военных, который обзавелся такой штукой. Но этот корабль был для перевозки действительно ценных вещей.

У него было сильно снижено внутренне пространство, но при этом навешено брони и щитов, что им, наверное, можно было таранить астероиды. Но вот только что-то в этот раз с ним произошло откровенно нехорошее. Но эта картина внушала некоторый оптимизм. У таких кораблей, кроме рубки, было еще одно отлично защищенное место, заключенное буквально в броне-капсулу, и имеющее автономное питание и систему жизнеобеспечения. Это был медблок. Оставалось только определиться, где он находится, и добраться до него. Радовало то, что реактор корабля еще работал, было непонятно только, сколько он продержится. Это была хорошая новость. А плохой новостью было то, что генератор гравитации тое работал. И все двести килограмм бронированного, сцуко, улучшенного инженерного скафандра я тянул на себе, передвигаясь медленным приставным шагом. Точнее, одну ногу перемещал вперед, потом другую перемещал к ней. Было похоже на то, что я с каждым шагом делал становую тягу с рекордным весом. Только вот никого мои рекорды не радовали, а больше всего они не радовали меня. Хорошо, только одно обстоятельство, второпях мимо нужного поворота не промахнешься. После каждого шага можно было отдохнуть, осмотреться, и вспомнить куда идти.

До отсека, в котором и располагался медблок, было идти около полусотни метров, но эту дистанцию я проделал с марафонской скоростью за сорок минут. Когда я валился в шлюз медотсека, моя задница чувствовала на себе клыки Северного Полярного Лиса, в смысле, у меня стал заканчиваться кислород. Так-то в этом скафандре можно провести в космосе трое суток без дозаправки, у него есть собственный малый реактор и кислородная регенерационная установка. Но кто его знает, сколько я валялся в отключке, может уже заряд в скафандре кончился. Тем не менее, у меня с трудом получилось дождаться, пока в шлюз закачается теплая атмосфера и можно будет снять скафандр. Я уже практически не контролировал панику и не мог сконцентрироваться на собственно снятии скафандра. Так как он был полностью мертвым, то автоматическое раскрытие не работало, а сразу найти лючки, в которых скрывались рукоятки ручного освобождения, сразу не получилось. На краю затухающего сознания мелькнула мысль, что глупо было погибнуть, уже практически на пороге спасения, от того оборудования, которое и спасло тебе жизнь ранее. Но, к моему счастью, электроника была умнее человека. Откуда-то выбежал белый медицинский дроид, с множеством манипуляторов, и начал нажимать на разные места скафандра. Пара секунд, и скафандр раскрылся как костюм «Железного Человека». Я колобком выкатился из него и с наслаждением стал вдыхать такой вкусный, пускай и стерильный, прохладный воздух.