Скайтайм

Оранжевая сфера постепенно поглотила обширное пространство, разрастаясь в диаметре, постепенно исчезла, оставив после себя космический пепел и мусор. Это все, что осталось от космического боевого исполина и десятка судов сопровождения. Битва разгоралась, и очагов столкновений становится всё больше. Обе стороны несут потери, но силы пока равны, и очевидного перевеса в ту или другую сторону нет.

На арене битвы, конец которой предсказать невозможно, неожиданно появилась третья сила, принадлежность которой сходу определить не удалось. Мимолетный приступ паники Маркиза сменился радостью после оповещения закрытым каналом о прибытие союзников.

Вид подоспевшей помощи, а точнее Флотилии, впечатлил абсолютно всех. Корабли кардинально отличаются от распространенных в содружестве, и первой же атакой помощников обозначили вектор направления всей космической баталии в сторону победы повстанцев. Огневая мощь и классы кораблей превосходили корабли коалиции по всем пунктам. Победа показалась Маркизу реальной, и он отдал приказ к атаке всеми силами, находящимися в распоряжении.

Но все изменилось, так как из гипера в тылу противника вышли новые суда принадлежности к имперскому военному флоту. Силы сравнялись, и новая ярость погрузила космос в хаос битвы.

И вновь тактические приемы пришли на выручку обороняющимся, несколько раз удалось удачно заманить атакующих в астероидные поля, где с ними разделались, используя известную и проверенную тактику стремительных ударов торпедами из пусковых установок, размещенных на астероидах и планетоидах. Причем комбинация энергетических зарядов, изготовление которых подсказал искин Инвера Павла, с боеприпасами, сочетающими плазменный фугас и молекулярную мину, дала ошеломляющие результаты в применении.

— Ваше Сиятельство, — вошедший Зеос выглядел растерянным, чего раньше за ним не наблюдалось. — Бой остановлен, а по центру позиций творится нечто необъяснимое.

Голос визитера дрожал, впрочем как и он весь, и Маркиз немедля активировал демонстрацию полной картины боя на центральном мониторе контрольного пункта командного управления.

Бой действительно завершился. Но не потому что выявился победитель или заключено временное перемирие, а по совершенно другой причине. Прямо в центре боевых действий клубится серое марево, моментально приковавшее все внимание окружающего персонала и непосредственно Маркиза. Потоки масс, отличающихся по насыщенности, меняли друг друга, и оказывали при этом воздействие на разум сродни гипнотического. Причем совершенно невозможно определить доминирующий цвет. Масса олицетворяла собой борьбу двух противоположностей, но без признаков доминирования какой–либо. Гармоничное движение устрашало, порабощало разум, заставляя усиливать попытки проследить, как за общим, так и выбранным участком движущейся постоянно материи.

Постепенно мерцающая паволока пошла на спад, открывая вид на совершенно другое явление. Две полусферы, находящиеся в контакте, но визуально разделенные экваториальным каналом, показали свою черную суть. Оба объекта покрывают многочисленные борозды, выделенные, как цветом, так и рельефом. Если внимательнее приглядываться к рисункам и сконцентрировать внимание на наугад выбранном участке, многие видели правильные геометрические фигуры, словно появляющиеся, повинуясь желанию смотрящего. Они могли меняться, если мысли рисовали в воображении что–то другое. И оно обязательно появлялось для конкретного наблюдателя, но всеобщая атмосфера гипноза этот факт игнорировала, и стойкая уверенность в однообразии картинки для всех обосновалась в каждом разум.

Время словно остановилось. Ни о каком продолжении боя речи не шло, и даже мыслей о его продолжении не возникало у противоборствующих сторон. А идею атаковать объект можно смело вычеркнуть из мыслей каждого.

— Имя мое — Скайвэй.

Эту фразу услышал каждый, но только ментально, причем четко осознавая пси–воздействие на себя. Во всесильности и превосходстве создания вышедшего на контакт сомнения не вызвало ни у кого. Что удивительно, и внесло дополнительный шок, так это сопровождение каждого слова всполохами пульсаций на поверхности объекта. Они рождались вместе соприкосновения полусфер и затухая, расходились к полюсам по многочисленным каналам, похожим на странные вены невиданного доселе механического организма. Никто не смог не то, что сказать слово, но даже отвести взгляд, жадно глотая каждое, возникшее в сознании, слово.