Скайлар

— Плотничаю. Чиню сантехнику, электропроводку. Колю дрова. У меня хорошая пенсия.

— Естественно, хорошая. По тебе видно, что ты много времени проводишь на воздухе.

— Охочусь, — кивнул Томми. — Рыбачу.

— На деревянной ноге? — Гарри разгладил усы. — Извини.

Томми рассмеялся:

— Я же сказал, обойдемся без лжи.

— Просто вырвалось. — Гарри уставился в стакан. — Много выпил.

— Ты? А что ты делаешь?

— Работаю на заводе, чернорабочим, в профсоюз не вступаю, пока вновь не получаю страховку по безработице. Тогда езжу по стране. Пью. Как сейчас. Ты понимаешь? С деньгами все равно не густо. Чуть не весь мой заработок уходит на алименты. И как только судейские добираются до меня, я срываюсь с места.

— Твои дети тебе безразличны?

Гарри выпрямился, уперся в край стойки.

— Свои-то, конечно, нет. Но сперма — это не все, что вкладывает отец в своего ребенка, знаешь ли, чтобы он считался его. Черт, в эти дни женщина может получить сперму из пробирки. Ты слышал, чтобы хоть одна из этих лабораторий по искусственному оплодотворению выплачивала деньги на детей?

Вновь Томми согласно улыбнулся:

— Не любишь детей?

Плечи Гарри вновь поникли.

— Пожалуй, не очень, — он улыбнулся Томми. — Они же ничего не знают. У тебя детей не было, так?

— Нет. А что ты делаешь для себя? Ты вот сказал, что все становится не лучше, а хуже. Может, это надо исправить?

— Да. Этим я сейчас и занимаюсь.

— Пьешь?

— И это тоже. Но я про другое.

Отец Джонс опять наполнил их стаканы пивом и отвернулся, когда Гарри разливал бурбон.

— Ты вот сказал, что все истории одинаковы, — продолжил Гарри. — Это не совсем так.

— Так. — Томми почувствовал, как адская смесь, перекочевав из стакана в желудок, начинает воздействовать на глаза, мозг, язык. Выпивкой он не злоупотреблял. И понимал, что ему надо поторопиться, если он хотел узнать что-то важное. — Тебя посылают на задание. Там с тобой что-то происходит. Какая-то случайность. Тебя ранят. Если тебе везет или не везет, смотря с какой стороны посмотреть, тебя отправляют домой. Переменна лишь тяжесть ранения.

— По-твоему, и война — случайность? — спросил Гарри.

— Естественно. Все войны — случайность. Как только она заканчивается, политики облегченно вздыхают и начинают объяснять, почему этой конкретной войны можно было избежать. Объясняют до тех пор, пока случайно не начинается следующая война.

— Ты слышал, как солдаты убивали офицера?

— Конечно. — Томми знал об этом не понаслышке. Зеленый лейтенант приказал своему взводу выполнить бессмысленный маневр, в результате которого солдаты могли угодить в западню, и получил пулю в затылок с близкого расстояния. Инцидент списали на снайпера, вооруженного трофейным оружием. — Конечно, слышал.

— А ты слышал об офицере, перебившем своих солдат?

— Нет, — признал Томми. — Такого не слышал. Но слышал об офицерах, допускавших ошибки.

— Этот офицер ошибок не допускал.

— А зачем офицеру убивать своих солдат?

— Он задолжал практически каждому тысячи долларов, которых у него не было.

— Покер?

— Разумеется, покер… Что еще делать, когда идет дождь… Да еще многие не возвращались с задания…

— Почему? Как солдаты такое допустили?

— Скажем, так. Он играл с теми, перед кем ставил боевую задачу… Кто должен первым проложить путь через минное поле… Кто должен разведать тоннель… Мы тогда были совсем детьми.

— Мерзавец.

— Да, мы играли с ним. Только этот офицер в карты играть не умел. Его подводила импульсивность. Короче, он все время проигрывал.

— Но вы же могли обратиться…

— Именно, — кивнул Гарри. — Именно так. Взвод написал рапорт. С фамилиями, датами, цифрами. Собрались передать его полковнику.

— Он об этом знал? Этот лейтенант знал, что вы собираетесь подать на него рапорт?

—  Думаю, что да, — ответил Гарри. — Потому что завел нас в такую очевидную западню, что поначалу враги даже не накрыли нас огнем. Я слышал, как они переговаривались по рации. Наша позиция была безнадежной. Мы шли, как скот на бойню. Они могли не торопиться. Все равно мы бы никуда не делись. И он не был зеленым лейтенантом. Он знал, что делает.

— Чем закончилось? — спросил Томми.

— Выжил только я. — Гарри Келли говорил медленно. — Собрал чью-то кровь, плеснул себе на рубашку. Притворился мертвым, лежа на берегу реки, лицом вниз, у самой воды. Враги так удивились, не понимая, как такое могло случиться, что не стали увечить трупы. Так что все мое осталось при мне.

— А где был офицер?

— Нигде. Испарился. Говорю тебе, он знал, что делает. Когда я добрался до базового лагеря, он уже успел наплести своим братьям-офицерам с три короба. И мое появление не вызвало у него особой радости. — Гарри допил стакан. — Рапорт, который готовил взвод, исчез. Потерялся. Как говорят, пропал при исполнение боевого задания. Как твоя нога. — Он посмотрел на Томми. — Я убедил тебя, что этот конкретный случай отнюдь не инцидент?

— И ты с этим жил…