Сизиф

Серебряные люди были благонамеренны и послушны. Я бы назвал это идеалом послушания, когда до ста лет человек сосет большой палец и держится за мамину юбку. Беда в том, что на самостоятельную жизнь им оставалось всего ничего, и, досконально изучив искусство подчинения, так что не оставалось в нем для них ни единой загадки, эти вечные паиньки достигали сознательного возраста только для того, чтобы утратить всякое уважение не только к матерям, но и к самим богам. Говорят, что хорошо управляет тот, кто научился подчиняться. Ну тут, я полагаю, какие-то пропорции были все же нарушены. Если тебя учат послушанию сто лет, то на сто первый ты захочешь не управлять, а выкаблучивать и самодурствовать. Эти сгинули, не сумев себя прокормить.

Бронзовые люди были созданы сильными и самостоятельными с пеленок и проявляли эти качества буквальным образом — дрались друг с другом из-за малейшего пустяка, так что на полезные дела, уж не говоря о молитвах, времени не оставалось. Вот их-то и пришлось утопить, не дожидаясь, когда они размножатся, что тоже затягивалось из-за повышенной смертности.

Можно представить, что и высшую творческую силу посещало разочарование. Но в ближайшем окружении, как правило, находились заступники, спасавшие кое-кого из обреченных или склонявшие Творца к новым попыткам. Кроме того, помимо разочарования должны были себя проявить и амбиции. Все эти неудачи бросали ведь косвенную тень и на образ единственного в своем роде демиурга. Так что следующий, например, этап был из высокого упрямства повторно назван бронзовым.

Тут человечество наделили в равной мере благоразумием и независимостью духа, и одновременно ему было оказано усиленное внимание. Мир небесный оказался до такой степени вовлечен в земные дела, становясь в лице своих представителей то на одну, то на другую сторону, что запутал людей окончательно. Получалась уже не земная жизнь, а модель самих высших сфер с их вечными конфликтами и бесконечными спасительными трансформациями, в чем этим сферам пришлось в конце концов признаться. Очередной эксперимент был закрыт, а в признание их человеческих заслуг и отважных попыток отыскать ответы на вопросы, которые перед ними не стояли, героев второго бронзового века наградили вечным блаженством Элизиума.

Граница между этим предшествовавшим веком и нашим несколько смазана. Возможно, оттого, что переход не сопровождался гибельной катастрофой, а может быть, при всей нашей умудренности, мы не так уж далеко успели продвинуться и не находим в себе решимости окончательно порвать все связи с той эпохой, чтобы определиться как отдельное, само отвечающее за свою судьбу человечество. Новейшие исследования помещают Троянскую войну всего за тридцать пять столетий до нашего времени, а в тех событиях еще участвовали многие герои второго бронзового века. Продолжали они появляться и позже, что свидетельствует о чрезвычайно усложнившейся технологии творящих сил в обращении с самим творением, которое уже не так легко поддается реновациям и вынуждает даже самые радикальные перемены осуществлять на ходу.

Так прояснилось ли для нас что-либо? Мы зажились на этом свете, но, если судить по нашим делам, не похоже, чтобы мы сознательно осуществляли высшую волю. А если вспомнить, что Создатель, оставив нас на этот раз, в общем-то, в покое, однажды все-таки сжалился, снизошел до немыслимой благодати и послал нам на помощь своего Сына, которого мы сначала торопливо распяли, а потом, не спеша, забыли, то вся эта затея с человечеством начинает казаться делом бесконечным и бессмысленным, похожим на неправдоподобно жестокое наказание.

Тут можно бы остановиться, позабыть о притязаниях — если нам не дано понять, для чего нас создали, то уж, конечно, не откроется и за что нас наказывают — и ограничиться теми немногими развлечениями, которые в нашей жизни все-таки есть. Известно, однако, что и по завершении земного бытия нас могут ожидать наказания, среди которых снова есть вполне бесконечные и абсолютно бессмысленные. Против этого способен восстать даже самый покорный и невозмутимый дух. Это пахнет уже не утратой надежд, а полным безверием и атеизмом, чего мы все-таки еще не можем себе позволить.

Но какую же, например, мерзость перед Богом надо совершить, чтобы оказаться приговоренным к вечному, непрерывному и бесполезному труду? Убив своих детей и накормив ими приглашенных богов, вы, как Тантал, получите в наказание всего лишь длящуюся муку неутолимого голода. За массовое убийство своих женихов в брачную ночь сорок девять дочерей царя Даная без конца носят худыми ведрами воду, наполняя ею бездонный сосуд, что не слишком отличается от их земных занятий, разве что делать это в большой компании, наверно, веселее. Сами древние греки уже додумались, что таскать воду в целых, а не дырявых ведрах было бы тяжелее.