Сивый мерин

На полу возле кровати валялись перевёрнутые женские тапочки. В правом углу под потолком, прячась за старинным окладом, недобрым, укоризненным взглядом из вечности застыл почерневший лик. Асимметричное, в форме кляксы, зеркало отражало несколько ярких, похожих друг на друга картин. Овальный, о трёх изогнутых ножках стол с причудливыми фигурками по краям. Поверх — тончайшей медной вязи клеть с живым аляповато-пёстрым хохластым пленником африканской национальности…

Всё было когда-то видено, прочувствовано, знакомо и неудержимо притягивало к себе бесконечной недавней удалённостью. Для ощущения полнейшего счастья недоставало разве что небезызвестных райских кущей, а предлагающие себя взамен многочисленные комнатные растения до таковых, при всём желании, недотягивали.

Господи, не откажи в услуге — как он сюда попал?!

КАК?

КОГДА?

И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ за эти бесконечно долгие годы?

И Господь услышал его мольбы.

Дмитрий Кораблёв лежал на широкой кровати поверх пухового одеяла. Впервые за последние сто лет сознание его, утрудившись, очевидно, автономностью существования, не отказывало памяти в совместных усилиях.

…струнная натянутость мёртвых ног. Зеркальный блеск изящных полуботинок… Сомов… Щукин…

Потолок угрожающе качнулся и завис над Кораблёвым, грозя поглотить его своей мутной белизной. «Ну же! Ещё чуть-чуть, Господи! Я так редко прошу тебя. Господи!»

Он из последних сил упёр кулаки в готовый раздавить его надвигающийся потолок и тот дрогнул, застонал предсмертно и неясными картинками стал уползать:

…похмельное утро…

…Звонок Сомова…

…рыжая незнакомка…

…Женька…

…неподвижные глаза Женьки.

…Не… ве, Не… ве…

…«Скорая помощь» и раскачивающаяся мёртвая Женька у ног.

…морг…

…пятна крови на зелёном халате…

…удар: «Отравление ядом моментального действия»…

Дальше провал.

Он закрыл глаза и неожиданно почувствовал острую боль в спине. На него со всех сторон сыпались удары — по голове, по печени, по лицу… Слов не разобрать, но что-то остервенело злобное. Кому-то он не угодил.

Но кому? И чем?

Ещё раз: утром звонил Сомов. Утром звонил Сомов. Утром…

Замелькали, налезая друг на друга: небритое лицо таксиста, освещенный пламенем дом. Нинкина дурацкая улыбка…

Утром звонил Сомов…

Сомов…

…его мёртвые ноги в до блеска начищенных ботинках. То есть — мёртвый Сомов с ногами в ботинках… Стоп… Стоп.

Кораблёв сел на кровати — пружины оглушительно заскрипели — и прислушался. Совсем рядом кто-то царапал железом по железу, послышались осторожные шаги, потом опять всё стихло.

Нервы. Галлюцинации. Ничего страшного. Зато теперь он всё помнит: Женька умерла — её убили или она покончила с собой.

Его тоже хотели убить, это без сомнения.

Квартира его сгорела — он это видел собственными глазами.

Утром звонил Сомов, назначил встречу в «Славянском базаре».

Человек с фотографии мутным пятном — «четверть суммы пеплом по Енисею».

Сомов.

Щукина и Сомов… Однажды лебедь, сом и щука… Нет — рак и щука…

Сомова убили в квартире Щукиной.

Сомова убили…

Короткий металлический щелчок заставил Кораблёва вздрогнуть. Он взглянул на дверь: массивная бронзовая ручка беззвучно поползла вниз.

Крикнуть он не успел. Дверь отделилась от стены.

В образовавшемся проёме с направленным на него дулом пистолета стоял… Сомов.

_____

Машина остановилась возле крошечного, осиным гнездом прилепившегося к стене дома заведения с вывеской «РЕСТОРАН-КАФЕ-БАР». Широкоплечий, грузный водитель выключил двигатель, не без труда выбрался наружу, буркнул: «Жди» и скрылся за дверью.

Сева огляделся. Район был ему не знаком, как однояйцевые близнецы, похожие друг на друга дома могли принадлежать как Тёплому Стану, так и Южному Бутову, северу Москвы и востоку Санкт-Петербурга…

«Сплошная „Ирония судьбы“, — невесело подумал Мерин. — Никакого мало-мальски примечательного ориентира, никому не расскажешь, куда ехать. Убьют и никто не узнает, где могилка моя».

Он вышел из машины — в пределах видимости ни одной живой души, ни одного автомобиля, никакого движения, ни одно окно, кроме ресторана, не освещено признаком жизни, хотя время не позднее — мёртвый город.

ЧТО ЭТО?

Видимо, сказались бессонница и усталость последних дней, потому как понимание того, что находится он в ещё не заселённой новостройке, приходило постепенно.

Чёрт, куда его завезли?

Впрочем — почему «завезли»? Куда он сам заехал?

…Звонок Александра Курбаева (так представился звонивший) застал его в квартире Веры Нестеровой чуть ли не в обнимку с Дмитрием Кораблёвым. До этого он уже в течение получаса лихорадочно объяснял плохо соображавшему «серийному убийце», что с ним произошло за эти четверо тёплых майских суток и как ему надлежит вести себя в дальнейшем, чтобы помочь милиции изобличить преступников.