Сивилла

Таким образом, чем больше анализ подталкивал Сивиллу к тому, чтобы она ставила под вопрос свое религиозное наследие, требовавшее сверхжестокого соблюдения правил, тем более преследуемой, разрываемой на части она становилась. Но даже внешне протестуя, внутренне она соглашалась с буквой ортодоксии.

Голос этой ортодоксии звучал в кабинете для консультаций в тот прохладный сентябрьский день. Сивилла сидела на кушетке рядом с доктором. Дискуссия переходила от необходимости свободы в настоящем к отсутствию свободы, навязанному в прошлом.

— Я понимала причины, по которым нельзя курить, танцевать и ходить в гости на дни рождения по субботам, — объясняла Сивилла. — Но внутренне я протестовала. Потом некоторое время не протестовала. Затем протесты опять возобновились. А теперь я снова стараюсь не протестовать.

— Почему вы стараетесь не протестовать сейчас? — с тревогой спросила доктор.

Сивилла молчала.

— Хорошо, — решила не настаивать доктор. — Так по какой причине нельзя было ходить на дни рождения по субботам?

— Потому что в Библии говорится, что не следует ублажать себя в субботний день. В этот день вы должны размышлять о Боге, а не заниматься мирскими делами. — Она произнесла это с уверенностью, но сразу добавила, словно оправдываясь: — Мне не хочется разговаривать об этом.

— Разве не говорит Библия, — напомнила ей доктор, — о шести днях, посвященных работе, и о седьмом дне, посвященном отдыху? Разве какая-нибудь вечеринка не может быть частью отдыха седьмого дня, о котором говорится в Биб лии?

— Можно устроить вечеринку в любой другой день, — не задумываясь, ответила Сивилла, — но не в субботу, потому что в этот день от восхода до заката следует блюсти умеренность. Так нам велел Бог.

Доктор предложила поправку:

— Так, по словам библейских пророков, велел нам Бог. Давайте не путать разные вещи.

— Бог говорил их устами, — убежденно возразила Сивилла.

— Возможно, — не стала спорить доктор.

— Библия написана по вдохновению Божию, — твердо заявила Сивилла. — Это не просто какая-то книжка, которую кто-то написал.

— Пророки были людьми, и мы не можем быть абсолютно, целиком и полностью уверены в том, что они нигде и ни в чем не ошиблись.

— Бог, — возразила Сивилла, — не позволил бы им делать ошибки.

— О, Он постоянно допускает, чтобы люди делали ошибки! — В голосе доктора прозвучала нотка иронии.

— Да, — согласилась Сивилла. Потом выражение ее лица стало напряженным, и она добавила: — Но не в таких важных вопросах, как передача Его Законов множеству грядущих поколений людей.

— Является ли любовь к ближнему частью почитания Бога? — спросила доктор.

— Да, является, — уверенно ответила Сивилла. — Но именно частью. Господь сказал: «Возлюби ближнего как самого себя».

— А если у кого-то из соседей день рождения пришелся на субботу, — спросила доктор, — можно ли лишить его возможности отпраздновать этот день?

— Да, — подтвердила Сивилла. — Господь сказал, что Он прежде всего.

— Разве мы не почитаем Господа, празднуя свой день рождения?

— Нет.

— Хорошо, — настаивала доктор, — вы празднуете Рождество, день рождения Христа?

— Наша церковь не празднует. Очень хорошо сознавать и помнить, что Он когда-то родился, но нужно иметь в виду, что произошло это не в тот конкретный день, двадцать пятого декабря.

— Уместно ли относиться с уважением к дню, когда мы родились, если мы являемся детьми Божьими?

Сивилла ответила сурово:

— Но не обязательно устраивать вечеринку, объедаться, вопить и творить тому подобные вещи по субботам. Следует соблюдать многие правила, если собираешься идти путем Господним. Это вовсе не легко. Святой Иоанн Креститель сказал: «Я боролся, и тяжко боролся».

На некоторое время наступило молчание. Затем с прямотой, рассчитанной на то, чтобы оживить подавляемые сомнения Сивиллы — сомнения, выражаемые некоторыми из ее других «я», — доктор Уилбур сказала:

— Хорошо. Есть момент, которого я совершенно не понимаю относительно вашей религии: одна из вещей, за которую человек боролся в течение веков, — это его свобода.

— Вполне возможно. Но никто не хочет быть свободным от Бога.

Последнее слово осталось за неколебимой Сивиллой.

Несколько дней спустя Пегги Лу и Пегги Энн продемонстрировали смесь гнева и страха, когда доктор Уилбур заговорила с ними о религии.

— Там все запутано, — сказала Пегги Лу, выступая и за себя, и за Пегги Энн. — Об этом бесполезно говорить. Там все закручено кругами. — Расхаживая по кабинету, Пегги Лу вдруг остановилась. — Вроде бы это все только для того, чтоб ты не расстраивалась. Вроде бы чтоб помочь тебе. Но мне это никогда не помогало. Это никогда не помогало Пегги Энн и вообще никому из нас. — Пламя протеста было неукротимо, однако церковь все еще стояла. Но Пегги Лу, продолжая мерить шагами пол, все-таки добралась до тупика, резко бросив: — Мне хотелось бы разорвать эту церковь на куски!

Ванесса влетела в кабинет через несколько дней после обличительной речи Пегги Лу. Хотя Ванесса была не совсем готова «разорвать эту церковь на куски», но она выразила презрение как в отношении запретов церкви, так и в отношении ее прихожан.