Сюрпризы в круизе

…Гвидонову, похоже, нравилось, что в экскурсиях его теперь непременно сопровождала Нина Фугасова. Не спрашивая, брала под руку — и вперед. У Африкана Салютовича после истории с дезертиром подозрительности резко поубавилось и он, поскольку приказ не отменялся, безропотно телепался позади Василия и Нины. Поначалу они разговаривали мало, понимая, что он для Нины всего-навсего общественная нагрузка. Лишь неделя минула, как они познакомились, и за это время Гвидонов прошел и через «ваше высочество», и общественное поручение и… бойкот. Сначала они попросту симпатизировали друг другу, и, подхвати сегодня Нина под руку, скажем, доцента Волобуева, Василию бы это очень не понравилось:

— Давай на откровеняк? — предложила Нина.

— Давай.

— Ты не женат?

— Я ведь говорил: нет.

— В круизе вы все не женаты, а в магазинах гарцуете только вокруг женских шмоток. А почему ты не спрашиваешь, замужем я или нет?

— Спрашиваю.

— А я и сама не знаю.

— Это что-то новенькое!

— Я думаю, не женится он на мне. И уедет он к первой жене и детишкам в славный город Биробиджан.

Они подошли к бассейну, и в это время из гостиницы выплыл величавый администратор в шикарном белом костюме и, поклонившись, спросил:

— Мистер Гвидонов? Вас просят к телефону. — И подал Василию массивную красную трубку.

— Слушаю вас, — неуверенно проговорил Гвидонов в трубку.

— Вася, это ты? Вася, мне хана!

— Кто это?

— Это я, Антошкин. Вася, спасай!

— В чем дело? Откуда ты?

— Вася, мне хана! Выручай, иначе за последствия не ручаюсь.

— Объясни мне толком, в чем дело?

— Вася, друг, я проигрался в карты. Вдрызг! Еще немного, и я проиграю наш теплоход.

— Что ты мелешь?!

— Вася, спа-а-сай, — похоже, что Антошкин заплакал.

— Где ты находишься?

Трубка на миг замолчала и Гвидонов услышал, как Антошкин обратился к своим обидчикам:

— Где я нахожусь? — И потом в трубку, — Вася, я, оказывается, у мадам Фук. Ее любой таксист знает. Вася, и захвати мою кинокамеру.

— Но ведь ты ее с собой унес!

— Вася, приедешь — объясню. И кавьяр, говорит, — тьфу! — и икру привези.

— Ты совсем сдурел! Где я ее возьму?

— Приезжай — век не забуду.

Администратор снова поклонился, взял из рук Гвидонова телефонный аппарат и испарился. Василий пересказал разговор Нине. Та решительно объявила:

— Антошкин, конечно, ишак. Но выручать надо.

— Как ты себе это представляешь? — засомневался Гвидонов.

— Не знаю. На месте будет виднее. Едем.

— Но ведь надо предупредить Хохлаткину, Африкана…

— Перетопчутся. Едем!

Захватив кинокамеру Антошкина, Василий и Нина выскользнули из гостиницы. Нина проголосовала, и из потока машин вдруг выплыл голубой «мерседес» (не такси) и подрулил к тротуару. Рядом с водителем сидел смуглый улыбчивый мужчина. Он приоткрыл дверцу машины и спросил:

— Вы русские? Садитесь, пожалуйста. Мы с удовольствием подвезем вас.

«Как они нас вычисляют?» — задумался Гвидонов.

«Завал!» — про себя охнула Нина. — Ведь это тот самый чувак, который продал мне люстру!»

— Садитесь, прошу вас.

Нина первой нырнула в «мерседес», не мешкая, расположился рядом и Гвидонов.

— К мадам Фук, — не то скомандовал, не то попросил он.

— О! — изумленно протянул смуглый мужчина. — Рискованный адрес. Верите в удачу?

— Наш товарищ заблудился около этой мадам, — пояснил Гвидонов.

— Ну-ну, — отозвался продавец люстр и что-то быстро сказал водителю. Потом он вновь обратился к Василию и Нине. — Вы, наверное, удивлены, что я довольно прилично разговариваю по-русски? Согласитесь, удивлены?

— Есть малость, — согласился Гвидонов.

— А удивляться нечему. Я учился в Москве. Сфера моей коммерции — Ближний Восток. Но это пока… — он многозначительно поднял палец, — грандиозный секрет.

Нина мучилась: «Узнал ее продавец люстр или нет? Может, намекнуть? А зачем? И все-таки странная эта встреча».

Спустя четверть часа «мерседес» подкатил к апартаментам мадам Фук. У входа маячил донельзя смурной Антошкин. На «мерседес» он не обратил внимания, потому как шарил взглядом по той самой улочке, откуда всего лишь час назад появился он сам. Но то был совсем другой Антошкин: независимый и по-своему богатый.

— Быть может, понадобится моя консультация? — на прощание осведомился продавец люстр.

— Нет-нет, спасибо, — торопливо отозвался Гвидонов и, подхватив под руку Нину, шагнул к Антошкину.

— Вася! Друг! — взревел растроганный Антошкин, бросаясь навстречу соотечественникам, и лицо его, как под фотовспышками, сияло улыбкой и кривилось, суровело и падало в бездну, попрошайничало и гневалось… — Вася, она тут из меня мартышку сделала! Разорила, стерва! Пустила по миру!

— Но я тут при чем?

— Вася, победи ее, стерву эдакую! — Антошкин молитвенно сложил руки. — Я нутром чую, что ты ее обштопаешь.

— Во что играли, — деловито спросил Гвидонов.

— В очко. И все время новой колодой.

— Это не имеет значения, — беспечно сказал Василий и первым вошел в дом.

Мадам Фук. картинно откинувшись в кресле, улыбкой встретила гостей.

— Маэстро Вася, хэллоу! — сказала она и, щелкнув пальцами, поинтересовалась: — Что будем пить? Коньяк? Виски? Водка?