Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи

Но не все эти полтора миллиона были этническими сюнну. Забегая вперед, скажем, что в империи Лю Цуна в начале IV века н. э. на 340 тысяч сюннусцев приходилось 1,4 миллиона цзесцев, сяньбийцев, дисцев, цянови ухуаней. Цзесцытоже относились к сюнну, но это было лишь одно из многочисленных сюннуских кочевий, и оно не могло слишком сильно повлиять на общую численность. То есть меньше полумиллиона сюннусцев приходилось на миллион с лишним остальных кочевников. Вероятно, похожая пропорция существовала во все времена.

Численность населения нередко уменьшалась — китайские хронисты сообщают, что во времена природных катаклизмов от голода у сюнну умирало по три и даже по шесть-семь человек из десяти ^{127}, — но потом быстро восстанавливалась.

На пять человек приходился одни взрослый мужчина-воин, и, значит, сюннуское войско в лучшие времена могло насчитывать около 300 тысяч конников. Эти расчеты вполне совпадают с максимальной численностью войска, которую приводит Сыма Цянь для времен Маодуня (300 или 400 тысяч человек) ^{128}.

* * *

Во главе войска и всего народа стоял шаньюй, который происходил из рода Сюйляньти ^{129}(Люаньди ^{130}, Луяньти ^{131}). Империя его делилась на восточные (левые) и западные (правые) земли. Ставка самого шаньюя традиционно находилась в центре ^{132}. Левая сторона у сюнну считалась более почетной, и правителем левых земель шаньюй обыкновенно назначал своего наследника. Помимо правящего рода Сюйляньти у сюнну существовало еще четыре знатнейших рода; из них клан Хуянь ведал вопросами (в частности, судопроизводством) левых земель, а кланы Лань и Сюйбу — правых земель. Чем занимался род Цюлинь, не вполне понятно, но он, во всяком случае, поставлял своих невест ко двору шаньюя. Фань Е пишет: «Эти четыре фамилии являлись в государстве сюнну наиболее знатными родами и постоянно вступали в брачные связи с шаньюем» ^{133}.

Штат высших чиновников, которые вместе с шаньюем управляли империей, делился на две группы: левых и правых — ведавших соответственно восточными и западными землями. В каждой из них имелись по два князя («рога»), они назывались сянь-ван («мудрый князь») и лули-ван. Именно левый сянь-ван — высшее в государстве лицо после шаньюя — был его наследником. Кроме того, в каждой из земель имелся дацзян (командующий войском), дадувэй (главноуправляющий, вероятно, что-то вроде коменданта), даданху (управляющий семьями, то есть народом) и гудухоу (князь второй степени). В то же время существует мнение, что все они (и гудухоу, и даданху, и даже дадувэи) были военачальниками, которые имели в своем распоряжении не менее 10 тысяч всадников каждый. Впрочем, возможно, они совмещали мирные труды с трудами на поле брани. Кроме того, среди высших сановников имелись еще шесть (три левых и три правых) князей, или ванов, или «рогов», более низкого ранга.

Все десять князей были ближайшими родственниками шаньюя, обычно — его сыновьями и младшими братьями. Остальные сановники к роду шаньюя не принадлежали. Сы-ма Цянь писал, что всего во главе сюннуского общества стоят «двадцать четыре предводителя», которые «сами назначают тысяцких, сотников, десятских, “малых” ванов…» ^{134}

В трактате I века до н.э. «Спор о соли и железе» сказано: «Законы [правителя сюнну] кратки, и их легко понять; требованья [правителя сюнну] немногочисленны, и их легко удовлетворить. По этой причине, когда число наказаний невелико, то [сюнну] не совершают преступлений; когда команда подана, то [сюнну] следуют приказам» ^{135}.

О том же писал и Сыма Цянь: «Их законы и установления несложны и легко осуществимы. Отношения между правителем и подданными просты, и поэтому они правят государством, как своим телом» ^{136}. Тем не менее некоторые из сюннуских уголовных уложений Сыма Цянь все-таки приводит:

«Согласно их законам, всякий без причины извлекший из ножен меч [хотя бы] на один чи (32 сантиметра. — Авт.),подлежал казни, у виновного в краже отбиралось все его имущество и семья. За мелкий проступок били палками, за крупное преступление предавали смерти. Срок тюремного заключения не превышал десяти дней, а во всем [сюннуском] государстве число заключенных не превышало нескольких человек.» ^{137}

* * *

Все мужчины сюнну, чем бы они ни занимались в мирное время, были воинами, которые всегда находились в состоянии боевой готовности. Сыма Цянь пишет: «Зрелые мужчины, которые в состоянии натянуть лук, все становятся конными латниками» ^{138}. В «Споре о соли и железе» говорится: «[Каждая] семья принимает свои заблаговременные меры [по обороне, у каждого] ее члена есть [оружие], которым он пользуется. Когда однажды возникает близкая опасность, им [остается] только натянуть луки да сесть на коней — и все» ^{139}.